Его Искушение

Гур Анна

Кажется, или пару сантиметров в объеме прибавила?!

Прищуриваюсь. Изучаю свою фигуру с разных ракурсов, но все же прихожу к мысли, что все вроде так же, а сантиметра под рукой нет, чтобы убедиться в своих нижних девяносто.

Имидж — моя работа. Как бы гадко ни было на душе, обертка — наше все, и прямо сейчас на меня из зеркала смотрит одна из самых востребованных топ-моделей современности.

— Вот я и готова, господин Кац. Посмотрим, как ты переваришь такое.

Улыбаюсь широко, последний штрих

к образу, беру золотистый клатч.

Что поделать, все, что на мне надето, излишне кричаще, может быть, и китч в чистом виде — но таков образ, который придется по нраву Донне.

Я ее знаю. Изучила за годы совместной работы. Жесткая бизнесвумен, которая склонна к эпатажу, может возвысить или выгнать из бренда за несогласие с ее видением тенденций.

Таков закон бизнеса. Кто обладает властью, тот и вершит судьбы.

Стук в дверь прерывает поток мыслей, выдыхаю. Не Иван. Он в своем собственном доме стучать не будет.

— Да.

Повышаю голос, дверь открывается, впуская Василису. Улыбнувшись, женщина стреляет в меня излишне любопытным взглядом, скользящим по моим ногам, фигуре, и останавливается на лице.

Выгляжу на миллион. Такая работа. Знаю.

— Господин ожидает вас внизу. Завтрак подан.

Проговаривает мягко, но глаз не отводит. Я знаю этот взгляд. Не ожидала она увидеть королеву после недавней истерики молодой девочки.

— Хорошо, Василиса.

Никто не пожалеет, когда тебе больно и ты пошатнулся, упал. Я знаю. Моделинг не тот бизнес, где можно позволить себе быть слабой. Затопчут.

— Я спущусь через пару минут.

Женщина кивает, спохватившись и потупив взор.

— Я передам хозяину, и Аврора… Вы просто красавица. Не опаздывайте.

Выдерживаю необходимое время. Мне нравится играть на нервах Ивана.

Маленькая месть, правда, если перегнуть, можно поплатиться, но раз он сегодня в роли радушного хозяина замка, ну что же, можем и сыграть в твою гостью, господин Кац.

Спускаюсь по мраморным ступеням, цокот каблучков отдает эхом. Внизу в холле накрыт стол. Выхватываю мощного русского, сидящего ко мне спиной. Пиджак обтянул широкие плечи и сидит как влитой.

Светлые волосы, как всегда, зачесаны назад, голова немного откинута.

Сердце в груди начинает биться чуть быстрее, волнение проскальзывает по венам и скапливается в животе.

Перевожу взгляд на мужчину, который возвышается огромным мрачным изваянием перед Кацем, и сбиваюсь с модельного шага.

Тот самый брюнет со странным прозвищем Монгол. Смотрит в упор на Каца. Этот взгляд — он злой, дикий, тигриный. Зверье меня окружает.

— Я пробил схемы. Есть пара шестерок, пацаны присели на хвост, посмотрим, в чем замут.

Замолкает, останавливает взгляд на мне. Всеми фибрами чувствую поток неприязни с его стороны.

Ярость. Она живет в этом человеке,

который ведет себя с Иваном словно равный, нет ничего того, что вижу в других.

— Я все сказал, Царь.

Прикладываю все возможные усилия, чтобы маска доброжелательности не слетела с лица под огнем раскосых глаз.

Этот мужчина. Монгол. У меня от него иголки по всему телу. Не могу понять, в чем причина его ненависти, которую я, наверное, и пощупать могу, настолько она осязаема.

— Времени на раскачку не даю. Виновных ко мне и порешаем.

От голоса Ивана становится дурно. Сейчас он не такой, как в моменты нашей близости, когда мы только вдвоем.

Наконец, обхожу Каца и бросаю взгляд на сервированный стол, сажусь на свое место рядом с хозяином особняка.

— Доброе утро, — проговариваю улыбнувшись, загоняя излишний трепет и страх глубоко внутрь.

Кивает Монголу, тот уходит без расшаркиваний и прощаний.

— Куколка…

Поворот головы и я сталкиваюсь с взглядом, от которого все переворачивается внутри, словно обмирает. Мне страшно на него смотреть, но я не могу оторваться от разглядывания суровых черт.

Иван манит и отталкивает. О него можно изрезаться, но противостоять невозможно.

Так и смотрю в прозрачные глаза, не могу побороть странную тягу.

Наклоняет голову к плечу, проходится по мне ленивым взглядом. Крупная рука медленно взмывает, прикасается к моему лбу, отводит прядку с лица и замирает в моих волосах, медленно перебирая локоны, а меня тянет глаза прикрыть, податься к нему навстречу.

Грудь начинает тяжело вздыматься, меня окутывает болезненным трепетом.

— Доброе…

Отвечает и тянет меня на себя, целует в губы, сразу сильно, напористо, лишая возможности дышать и заявляя свои права на мое тело.

Отпускает так же внезапно и, открыв глаза, я сталкиваюсь с белесыми глубинами его взгляда.

— Ты меня удивляешь, это редко кому удается.

— Ожидал увидеть сломленную и забитую игрушку?

Отмахивается от моих слов, продолжая смотреть мне в глаза. Это пугает, как и то, что его рука так и не отпустила мена, а большой палец ласкает скулу.

— Я тебя не понимаю… я правда не понимаю, Иван. Ты то жесток, то нежен… — губами едва шевелю и шепотом роняю правду.

Смотрю в глаза такие страшные, пустые и притягательные, в ожидании ответов, сама не замечаю, как прикусываю зубами нижнюю губу, он скользит к моей шее, гладит кожу и неожиданно с силой притягивает к себе. Не сопротивляюсь. Все равно Кац махина. Сильная. Ему мне голову оторвать труда не составит.

Неожиданно слышу ответ, от которого пальчики на ногах поджимаются:

— Не могу решить, чего хочу больше: сломать тебе шейку, чтобы от проблемы избавиться, или загрызть любого, кто на тебя не так глянет…