Его извращенная фантазия

Блэклейс Ана К.

Потому что я и не против. Меня уже заводит все, что прописано в этом контракте, но кем это меня делает, если не окончательно испорченной? Я, конечно, никогда не была "ванильной" девочкой, но все же. Этот мужчина станет моей гибелью, и вместо того чтобы бояться этого и ненавидеть его, я, черт возьми, в восторге.

В пять утра, наконец выбившись из сил, я отправляюсь спать. Но перед этим тянусь под кровать, чтобы проверить, какие еще коробки могли быть открыты. Единственное, что я посмотрела сразу после его ухода, — это коробка с маской, но там целый скрытый мир, который

он мог обнаружить.

И что я нахожу? Только одну пуанту в коробке, где я хранила их пару. Ту, которую он держал в своей большой шрамированной руке. Он забрал ее с собой.

Адди

Когда люди Джакса приходят за мной на следующий день, я понятия не имею, что на меня обрушилось. Меня не особо удивляет, что они знают, что я дома — куда еще мне идти, если Джакс заблокировал меня на всех возможных гиг-площадках? Он также знает мое расписание в танцевальной школе. Но трое мужчин в черном, стучащих в мою дверь в девять утра, — этого я все же не ожидала. До полудня, мать их.

Обычно я встаю в семь, но прошлая ночь выдалась длинной: мы с Мией корпели над этим контрактом, находя всевозможные пункты, которые должны были меня выбесить, но вместо этого тайно заводили. Или не так уж и тайно, учитывая, что врать себе я еще как могу, а вот ей — никогда. Кто-то называет ее дьяволом на моем левом плече, а я называю ее тем плечом, на которое всегда можно опереться, моей опорой в буре и причиной, по которой я не потеряла рассудок за последние пять лет.

— Ч-т-что вы тут делаете? — прохрипела я, выглядя, как зомби: волосы в беспорядке, глаза опухшие, кружка кофе в руке.

Они даже не смотрят на меня, вместо этого объявляя, глядя куда-то поверх моей головы:

— Вам нужно собраться. Мисс Роджерс может поехать с вами, если вы пожелаете.

— Собраться? Для чего?

— Для шопинга.

— Чего? — мои глаза распахиваются, как будто меня обдали ледяной водой. Даже кофе никогда не будил меня так быстро.

— Приказ босса.

— Я правильно услышала? — влетает Миа, облокачиваясь мне на спину. — Мы идем на шопинг? Дайте нам пять минут!

Она хватает меня за локоть и тянет обратно в квартиру, превращаясь в ураган в стиле Тасманийского Дьявола. Я сама не понимаю, что происходит: мы уже выходим из двери после бешеного марафона, где я одновременно жую зубную щетку и ловлю одежду, которую она бросает из своей комнаты.

Через двадцать минут мы едем по Манхэттену в черном лимузине, вероятно, том же самом, что и вчера, но я бы не заметила. Присутствие Джакса было настолько подавляющим, что все остальное казалось лишь блеклыми обрывками. А вот сейчас все мои чувства обострены, как и у Мии.

— Французское шампанское! — визжит она, обнаружив бутылку в мини-баре, и я сразу вспоминаю бокал, который Джакс протянул мне вчера.

— Ах, приятные воспоминания, да? — смеется Миа, замечая, как я сжимаю бедра вместе. Но с ней я никогда не стесняюсь, поэтому просто улыбаюсь.

—

Я не могу пить с утра два дня подряд, но ты вперед, — говорю я.

Она наливает золотистую игристую жидкость в бокал, поднося его к уху, будто слушает шипение пузырьков.

— Послушай этот звук. Звук того, чего ты заслуживаешь, — говорит Миа, прикладывая бокал к уху.

— Мы даже еще не позавтракали.

— Ты серьезно? — она элегантно закидывает ногу на ногу, разваливаясь в сиденье так, будто родилась в этой роскоши. — Это жизнь, о которой мечтают люди в Нью-Йорке. Это то, зачем сюда приезжают. Это то, чего хочет каждая девочка, которую ты встретишь в баре на крыше, — говорит она, жестом показывая на город за тонированными окнами лимузина. — А ты думаешь о каком-то банальном завтраке?

— Я не думаю, что каждая девушка…

— Каждая, Адди. Даже если их мечта — подарить эту жизнь себе самой, а не ожидать ее от мужчины, все равно это то, ради чего сюда приезжают. — Она наклоняется вперед, ее голубые глаза сверкают, как у хищной кошки. — Но ты ведь хочешь другого, и я знаю точно, чего именно.

Я поднимаю бровь, немой вопрос на лице.

— Ты хочешь заставить его кончить так сильно, чтобы он содрогнулся от оргазма и забыл свое собственное имя. Как наказание за то, что он заковал тебя в эти цепи.

— Боже, Миа, — отвожу взгляд, но не могу не рассмеяться. Это в стиле Мии Роджерс — называть вещи своими именами, особенно самые пошлые. Я тянусь за бутылкой и все-таки наливаю себе бокал. Мне это понадобится, чтобы выдержать ее наглые описания весь день.

— Ты хочешь видеть, как он разваливается ради тебя, но для этого тебе придется обыграть его в его же игре, — она снова откидывается, выглядела так, будто готова править миром с этим шампанским в руке. Она изрекает: — Ты должна поработить его сексуально.

Я чуть не подавилась своим первым утренним глотком шампанского, но все же умудряюсь проглотить. К тому моменту, как мы достигаем Пятой авеню, в голове уже приятно гудит, и советы Мии начинают казаться чертовски заманчивыми. Черт, я даже начинаю развлекать себя мыслями о некоторых ее предложениях.

Машина замедляет ход, окна опускаются, чтобы мы могли видеть, где именно находимся. Миа высовывает голову в окно, рот приоткрыт, ветер играет с ее волосами, пока она осознает, куда нас привезли. Мы движемся вместе с потоком машин по Пятой авеню, проезжая мимо Dolce & Gabbana, а потом мимо одного дизайнерского бутика за другим.

Перегородка между нами и водителем опускается, и охранник задает вопрос:

— Ваш предпочтительный магазин для первой остановки?

— Предпочтительный магазин? — я переспрашиваю, чувствуя, как мозг пытается осмыслить вопрос.

Единственная подсказка на тему его замешательства — короткая пауза перед тем, как он продолжает:

— Мистер Вон сказал, что вам нужно подготовиться к вашему первому свиданию с ним сегодня вечером. Мы здесь, чтобы помочь вам.

— Свидание? — мой голос хрипит, а Миа сжимает губы, ее глаза прыгают то на меня, то на перегородку, пока она соединяет точки в своей голове.