Его извращенная фантазия

Блэклейс Ана К.

— Он сказал не стесняться тратить, — добавляет охранник и вытаскивает черную карту, держа ее перед перегородкой. — У этой нет лимита.

Миа поворачивается ко мне, ее глаза едва не вылезают из орбит, а рот беззвучно формирует огромное "вау", пока она скользит картой прямо из руки охранника. Я с трудом понимаю, что ее пальцы чуть задели его в процессе, но полностью это не ускользает от моего внимания.

— Я... я вообще не представляю, с чего начать... — мой голос срывается, дыхание становится прерывистым, и я начинаю

паниковать. Даже не осознаю, что машу рукой перед лицом, пока Миа не хватает меня за запястье. Наши глаза встречаются.

— Эй. Я все улажу, — шепчет она, звуча неожиданно уверенно для человека с шампанским в руке.

Я вцепляюсь в ее взгляд, как утопающий за спасательный круг. Она сильнее сжимает мое запястье, притягивая меня ближе.

— Солнышко, я знаю, ты не эксперт в моде. Да и кто им вообще является? Никто не становится Кэрри Брэдшоу при первом походе на Пятую авеню. Но выглядишь ты так, будто сейчас убежишь.

— Потому что мне страшно, Миа. Он ждет, что я буду в этом разбираться.

Озорная искорка зажигается в ее глазах.

— А вместе мы разберемся.

От шампанского уже не осталось ни следа. Я смотрю на дизайнерские магазины, которые мы медленно проезжаем.

— Я даже не знаю, с чего начать.

— Не переживай, сестренка. Для этого у тебя есть я.

И спасибо Богу за это.

Миа решает, что наша первая остановка должна быть в Dolce, который мы уже проехали, поэтому водитель сворачивает на подземную парковку, чтобы мы могли дойти до магазина пешком. Я все утро ломала голову, куда делся третий охранник, ведь он не ехал с нами в лимузине, а спереди всего два места. Но когда за нами на парковку въезжает целая вереница черных автомобилей, я понимаю:

Трех охранников никогда и не было. Это целая армия.

Вскоре мы идем по одному из самых известных шопинг-бульваров мира, а за нами тянется процессия охраны. Это слишком. Все оборачиваются и смотрят на нас.

— Это просто чертова сказка, — выпаливает Миа, обнимая меня за плечи.

Хотела бы я чувствовать себя так же комфортно, как она.

— Это перебор, — шепчу я, нервно оглядываясь на людей, проходящих мимо и сверлящих нас взглядами. Чем острее их внимание, тем плотнее охранники смыкают ряды вокруг нас. Я задаюсь вопросом, зачем Джакс счел все это необходимым, и так ли себя чувствуют знаменитости, когда идут по улице. — Я не могу избавиться от ощущения, что... — я замолкаю, но Миа не отпускает тему.

— Что?

— Не хочу ныть, но... — "неподготовленной" — правильное слово, но Миа не ждет, пока я его произнесу. Она останавливается, резко обрывая нас и охрану. Ее пальцы впиваются мне в плечи, как железные когти.

— Слушай сюда, сестра, — говорит она, ее голос резко меняется, становясь жестче. — Это не перебор. Это твоя жизнь сейчас. Да, тебя втянули в этот спектакль без предупреждения, но ты уже в главной роли. И если это фильм, то будь той сучкой, которую зрители запомнят навсегда.

— Слушай меня, Адди, — говорит Миа, глядя прямо в глаза. — Если бы Джакс Вон хотел одну из тех женщин, которые

на ты с дизайнерскими бутиками, он бы щелкнул пальцами, и они выстроились бы в очередь. Но он пришел за тобой в танцевальную школу. Он пошел за тобой домой вчера, в нашу маленькую квартирку, чтобы убедиться, что ты подписала этот контракт. Сегодня он отправил своих людей с кучей денег, чтобы ты пошла на шопинг, чтобы сделать этот вечер незабываемым для вас обоих. Признайся, — она сжимает мои плечи сильнее. — Он, может, и ублюдок, но он точно знает, как заставить девушку почувствовать себя особенной. Так почувствуй это. Потому что ты этого заслуживаешь.

Она делает паузу, а потом добавляет:

— Что до охраны... помни, кто он такой. У него есть враги. Даже если вероятность того, что они узнали о вашем "соглашении", минимальна, она все равно есть. Он не собирается рисковать твоей безопасностью. И знаешь что? Я считаю, это довольно круто с его стороны.

— В этом всем столько всего перевернутого, — бормочу я. — Но ты права.

Я оглядываюсь вокруг, вдыхая утренний воздух, и мой взгляд падает на вывеску Versace. У Мии на губах появляется озорная улыбка.

— Вот теперь разговор, — бросает она, хватая меня за руку и направляясь к дверям.

Адди

Эксклюзивное платье от Versace выглядит на мне, черт возьми, чертовски хорошо, если я могу так сказать о себе.

— Нет, ты выглядишь потрясающе, — говорит Миа, и я осознаю, что произнесла это вслух.

Платье шелковое, со смелым разрезом, который открывает мою обнаженную ногу с каждым шагом. Верхняя часть — корсет в форме сердца, который поднимает мою грудь так, что это выглядит неприлично шикарно.

— Это платье не для груди "я-мама-троих", — протестую я. — Для него нужен подиумный парижский силуэт.

— Именно, но элегантность не то, что ищет твой парень, — возражает Миа, поправляя нижнюю часть платья, чтобы оно лучше облегало мою задницу. — Он ищет взрыв сексуальности, которым ты и являешься.

— Если этот бренд вообще что-то и символизирует, — сжимаю зубы, — так это секс.

Продавщица вмешивается с широкой улыбкой.

— Этот бренд символизирует ваше совершенство, мадам, — добавляет она, с профессиональной грацией поправляя ткань на моем плече. — А в этом платье вы буквально олицетворяете его.

Миа бросает на меня хитрый взгляд в зеркало:

— Слушай профессионалов, Адди. Ты уже звезда. Просто не забудь про туфли на шпильке — с этим разрезом они обязательны.

— Только если не упаду, — фыркаю я, но начинаю соглашаться: в этом образе есть что-то гипнотическое.

— Это платье вдохновлено эксклюзивным нарядом, созданным для Клаудии Шиффер в девяностых как личный подарок. Уникальная работа, которая никогда не появлялась на подиуме, — заявляет продавщица с широкой улыбкой.