Его извращенная фантазия
Шрифт:
— Спасибо, — выдыхаю я. — Мне сказать ей?
— Все уже улажено. Теперь твоя задача — сосредоточиться на мне. Выполнить свою часть сделки, — в его идеальном лице что-то меняется, как будто за маской проступает темное обещание.
Я должна провести этот вечер безупречно. Если Джакс собирается использовать меня для своего удовольствия, то я подниму планку так высоко, чтобы никакая женщина после меня не смогла ее достичь. Я оставлю на нем след, заставлю помнить меня десятилетиями, даже если потом он выплюнет меня, как потерявшую вкус жвачку.
Я держу глаза полуприкрытыми,
На заднем плане звучит музыка, приглушенный шум голосов доносится из-за бархатных штор. Я ерзаю на месте, пытаясь справиться с напряжением от взгляда Джакса. Несмотря на его внешнюю отстраненность, он заставляет меня чувствовать себя увиденной. Как будто я — самое интересное, что он видел в жизни. Это разливается теплом по всему телу, но в то же время лишает меня власти, поэтому я отрываю взгляд и перевожу его на сервировку стола. Хрустальные бокалы, столовые приборы из серебра, идеально расставленные тарелки.
— Значит, свидание, да? — говорю, проводя рукой по белоснежной скатерти. Я чувствую, как его глаза цепляются за мои длинные, ярко-красные ногти, которые я успела сделать буквально в последний момент. Он хмурится, как будто это первое, что ему не по душе.
— Мне нравится все естественное в тебе, — говорит он. — Тот факт, что ты почти без макияжа, радует. Не думал, что помада мне тоже зайдет, но эту я одобряю.
Он подается вперед, опираясь локтями на стол, его широкие плечи становятся еще внушительнее.
— Она будет смотреться еще лучше, когда мой член размажет ее по всему твоему лицу.
Мои глаза рефлекторно бегут в сторону телохранителей. Они стоят на приличном расстоянии, у штор, и если вдруг услышали это, то никак не выдали. Но от этого неловкость не исчезает. Джакс спокойно берет бутылку вина и наполняет мой бокал.
— Белое, верно? — мурлычет он.
— Спасибо, — отвечаю я, прокашливаясь. Его аромат — что-то между розовым деревом и необузданной мужской сексуальностью — обволакивает меня, и я изо всех сил стараюсь собраться, чтобы мысли не рассыпались.
— Так ты не ответил на мой вопрос, — говорю я, когда он ставит бутылку и продолжает разглядывать меня, словно музейный экспонат. — Почему свидание? Ты ведь мог просто... ну, заставить меня выполнить... — я снова кашляю, — контракт.
— Ты бы предпочла так? Просто сразу перейти к делу? — спрашивает он, голос мягкий, но с явно ощутимой угрозой под текстом.
— Я бы предпочла узнать, зачем весь этот красивый антураж, будто ты пытаешься меня обольстить. Ты сам сказал, что это не про отношения, так зачем создавать такую обстановку, где все выглядит с точностью до наоборот? — Зачем делать так, чтобы мне было сложнее тебя ненавидеть?
—
Я фыркаю, надеясь, что ожерелье хоть немного прикрывает покраснение, которое поднимается по моей груди.
— Окей, раз уж мы обмениваемся банальностями, значит, это какая-то твоя фантазия. Отлично, тогда я тебе отплачу той же монетой.
Я наклоняюсь через стол, так сильно, что грудь почти вываливается из декольте. Хлопаю ресницами, поджимаю губы, и я почти уверена, что голос у меня сейчас, как у Мэрилин Монро на ее интервью.
— Вы — единственный для меня, мистер Вон. Никто никогда не заставлял меня чувствовать такое. Вы такой большой и сильный, я не могу перестать мечтать о ваших руках на моем теле.
Если бы его лицо не превратилось в гримасу зверя, я бы, наверное, провела пальцами по его шрамированным костяшкам. Но Джакс сжимает челюсти, его взгляд становится острым, как нож. Ноздри раздуваются, он подается вперед, а его рука змеей обвивается вокруг моей шеи сзади.
Когда он сжимает хватку, я клянусь, мир будто замирает.
— Как бы мне ни хотелось, чтобы эти слова были правдой, советую не играть со мной, Адалия, — произносит он низко. — Мы всегда честны друг с другом — это прописано в контракте, который ты подписала.
— Тогда зачем называть меня таким простым словом, как «особенная»?
— Потому что, если бы ты не была особенной, я бы не потратил столько сил, чтобы заставить тебя раздвинуть для меня ноги, — его глаза, словно расплавленный изумруд, приковывают меня к месту. Между нами становится так жарко, что дышать становится сложно, но я не хочу, чтобы этот момент заканчивался. Мне нравится, как Джакс Вон держит меня за шею. Черт, это до неприличия приятно.
Тяжелые шторы шевелятся, и он отпускает меня. Входит официант, толкая перед собой тележку, на которой дымились овощи и прочие изысканные гарниры, окружая большое блюдо, скрытое металлическим куполом. Он выкатывает ее к нашему столу, выпрямляется с широкой улыбкой, готовый начать представление, но Джакс поднимает руку.
— Этого достаточно.
Официант мгновенно кивает и спешит прочь. Джакс коротко кивает своим телохранителям — одного этого движения достаточно, чтобы они молча удалились, оставляя нас полностью одних.
— Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы ты оказалась здесь, — говорит он, поднимаясь из-за стола и обходя его. — Я хотел, чтобы наш первый раз был особенным.
Он поднимает металлический купол, и запах свежего жаркого накрывает нас. Теперь моя очередь поднять руку.
— Прости, я не могу это есть, я...
— Это веганское, — говорит он.
— Да ну нафиг, — фыркаю я. Ничто веганское не может так пахнуть.
Он плавными движениями накладывает еду на мою тарелку, и я невольно думаю, а хоть кто-то из моих бывших парней запомнил, что я предпочитаю не есть мясо, даже после того, как я им это говорила? Еще я думаю, как, черт возьми, этот мужчина может выглядеть так офигенно даже тогда, когда сервирует мне ужин? И почему от этого у меня внутри все становится таким теплым?