Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 1
Шрифт:
— Спасибо вам, — радостно ответил я, поднимаясь на ноги. — Я только сейчас быстро кефир и масло сливочное куплю, хорошо?
Директор магазина благосклонно-снисходительно покосилась на мужиков, отоварившихся водкой, один из которых так рьяно сейчас встал на мою защиту, а потом сказала продавщице молочного отдела:
— Зин, подвесь Егору «Крестьянского». Тебе сколько?
— Грамм двести, теть Маш, — вспомнил я, наконец, имя директора.
Она кивнула Зине, которая тут же принялась отрезать большим ножом на деревянной разделочной доске порцию
Для моего кусочка масла гири не понадобились. Продавщица взяла маленький клочок бумажки, что-то на нем быстро написала и подала мне. Я сначала не понял, что это такое, но, благо, вовремя вспомнил и забрал из ее рук эту бумажку. В нашем магазине на ней всегда писали вид и стоимость весового товара. На моей было написано: «Масло, 75 коп».
— А вы бутылки молочные сегодня принимаете? — вдруг встрепенулся я, укладывая масло в авоську.
Продавщица заглянула под прилавок и тихо произнесла:
— Давай. Как раз в ящике еще одно место осталось.
И Зина, забрав у меня пустую бутылку, выписала мне еще одну бумажку, по которой я получал кефир всего за пятнадцать копеек. Красота! Я погрузил бутылку с зеленой крышкой в авоську и довольный пошел к кассе, которая располагалась прямо у выхода из магазина.
Кассир осмотрела содержимое моей сумки, забрала бумажки и, произведя быстрый подсчет общей суммы товаров на больших счетах, приколола уже ненужные листочки с ценами на специальную спицу, торчащую из круглой подставки, где уже находилась внушительная стопка таких же бумажек.
— Рубль, одиннадцать, — быстро произнесла кассир и приветливо мне улыбнулась.
Я достал из кармана бумажный рубль и двадцатикопеечную монетку и положил в зеленое пластмассовое блюдечко, намертво прикрученное шурупом к рабочему месту кассира. Она быстро пробила чек, касса открылась и мне выдали девять копеек сдачи. После этого кассир зачем-то надорвала чек и отдала его мне. Я закинул его в авоську и вполне довольный собой вышел из магазина.
На улице меня поджидал тот самый мужчина, который до этого покупал в магазине водку, а потом подал за меня голос.
— Пойдем быстрее, Егорка, — торопливо сказал он, — а то там без меня весь праздник кончится, — и он указал головой куда-то через дорогу.
Я поглядел в том направлении и увидел, что там, в окружении березок, приютился пивной ларек, рядом с которым в небольшой асфальтовый пятачок было вмонтировано два круглых столика. У одного из них и расположилась теперь уже шумная компания мужиков, которые только что были в магазине. Похоже,
У самого ларька стояла небольшая очередь. Кто-то был с бидоном, кто-то с трехлитровым баллоном, а один мужик вообще стоял с пластиковой канистрой. Разливное Жигулевское пиво стоило недорого по сравнению с той же водкой. И даже если некоторые распускали слухи, что его разбавляют водой и чуть ли ни смешивают с «Димедролом», все равно отбоя от покупателей не было. К тому же разливное пиво, насколько я помню, к нам завозили не так часто, в основном по выходным. В остальные дни ларек стоял наглухо закрытым.
— Идемте, дядь Жень, — я наконец-то вспомнил, как зовут моего невольного сопровождающего, — мы быстро. Только вы меня до четвертого этажа проводите, хорошо? А то Вовка Никитин может в подъезде меня поджидать.
— А батька твой где? — удивленно спросил Евгений Иванович. — Он же в разведке служил. Если честно, — перешел он на шепот, — его многие мужики здесь побаиваются и уважают. Он же от этого Никитина мокрого места не оставит.
Я остановился и осуждающе посмотрел на своего попутчика.
— Ну вы и выдали, дядь Жень. Вы же не хуже меня знаете, что у нас так не принято. Ну, жаловаться, в смысле. У нас пацаны таких стукачами зовут и не общаются с ними. Мне еще повезло, что вы в магазине все своими глазами видели, иначе я бы вам в жизнь ничего не сказал. Да и вообще, будущий мужчина должен сам решать свои проблемы, — с умным видом закончил я.
— А что ж ты тогда меня в помощники позвал, «мужчина»? — усмехнулся Евгений Иванович.
— Да жалко будет, если бутылку с кефиром разобьют и продукты испортят. Мама расстроится. Если б не эта авоська, то я бы сам.
— Ну-ка давай-ка ее сюда. Посмотрим, какой из тебя герой, — ехидно усмехнулся Евгений Иванович, протянув руку к авоське. — Сдается мне ты не случайно этому Никитину в нос зарядил. Интересно посмотреть, что ты дальше будешь делать. Все равно когда-нибудь с этим хулиганом столкнешься. А тут хоть под моим присмотром. Если что, я растащу.
— Вы серьезно? — Я удивленно посмотрел на улыбающегося Евгения Ивановича. — Вас же мои соседки, что на лавке у подъезда дежурят, съедят, если узнают, что вы драке потворствовали. А они сразу на шум прибегут. Вы лучше меня просто проводите. А я уж сам потом как-нибудь с Вовкой разберусь.
Евгений Иванович задумчиво почесал макушку и пробурчал:
— Что верно, то верно. Если там Дуська с Риммой сидят, то с ними лучше не связываться. И кстати, если они спросят, куда это я намылился, скажем, что к батьке твоему. Он у тебя дома сейчас?
— Вроде бы да, — нерешительно сказал я. — У пивнушки его не видели? Если там был, то точно дома.
— А ведь и правда! Приходил он где-то с час назад, залил трехлитровый баллон Жигулевского. Ну давай, идем быстрее, — вновь заторопился Евгений Иванович, вспомнив, видимо, про свою компанию у пивного ларька.