Екатерина II, Германия и немцы
Шрифт:
Свои извлечения из древнерусских летописей Екатерина дополняла синхронными генеалогическими таблицами иностранных княжеских домов. Так, Людовик Немецкий и Карл Лысый фигурировали в них как современники Рюрика, правление киевских князей Игоря и Святослава датировалось периодом между правлениями Карла III и Оттона I в Западной империи. А вскоре после первых упоминаний в X столетии немецких герцогств, идентифицировавшихся с будущими курфюршествами Богемией, Саксонией, Баварией, Пфальцем и Бранденбургом, в екатерининской истории Священной Римской империи появляются и асканцы, бывшие графами Ангальтскими еще до начала 2-го тысячелетия – за двести лет до их первого упоминания в средневековых источниках [749] . В этих экскурсах она не могла опираться на Татищева. Пока неизвестно, какие именно документы послужили ей отправной точкой, однако преобладающая тенденция позволяет сказать, по крайней мере, к какому жанру относились эти неизвестные нам источники. В ангальтской историографии конца XVII века традиция создания анналов сменилась историей династии и государства – в тот момент, когда княжеский дом вознамерился подвести основание под свои наследные права на герцогство Саксония-Лауенбург [750] . Иоганн Кристоф Бекманн, профессор университета Франкфурта-на-Одере, сам родом из Цербста, по поручению и при поддержке ангальтского дома во главе с князем Виктором Амадеем Бернбургским в 1693 году приступил к созданию монументального труда, результатом которого осталась недовольна лишь часть ангальтского дома, правившая Кетеном. Позднее кетенский герцог распорядился дополнить основательное сочинение Бекманна трудом его ученика Самюэля Ленца, жившего в Галле. Однако как раз «генеалогией и историей асканцев Бекманна следует пользоваться с осторожностью» [751] : Христиан Кнаут в своем ответе Бекманну подверг самой серьезной критике главным образом его генеалогию асканцев, и в этом с ним были согласны и позднейшие авторы ангальтской историографии. Однако для всех трудов XVIII века характерно, что цензура, функции которой выполнял весь княжеский дом, требовала, с одной стороны, показать в самом выгодном свете его современных представителей, а с другой – протянуть историю династии как можно глубже в древность [752] . «Ангальт – один из старейших княжеских домов Европы, происхождение которого некоторые относят к эпохе до Рождества Христова» – такими словами начиналась соответствующая
749
Екатерина II. Записки касательно русской истории // [Она же.] Сочинения. Т. 8. С. 28–30, 41–46, 72; Т. 9. С. 238–240, 259–261, 267.
750
Specht R. Zur Historiographie Anhalts im 18. Jahrhundert // Sachsen und Anhalt. Bd. 6. 1930. S. 257–305, здесь S. 263–265. О конце герцогского дома Лауенбургской династии см.: Reden A. von. Landst"andische Verfassung und f"urstliches Regiment in Sachsen-Lauenburg (1543–1689). G"ottingen, 1974. S. 32–34.
751
Specht R. Zur Historiographie Anhalts. S. 265–277, цит. S. 274, 283–298.
752
Ibid. S. 277–283, 298–302.
753
См.: Anhalt // Zedler J.H. (Hrsg.) Universal-Lexikon. Bd. 2. 1732. Sp. 315.
Особое внимание Екатерины привлекли собранные Татищевым известия о немецко-русских связях в эпоху Средневековья: о том, что киевский великий князь Изяслав встречался в Майнце с салическим императором Генрихом IV [754] и что дочь великого князя Всеволода I Параскева, Пракседис или Евпраксия под именем Адельгейд вышла замуж вначале за маркграфа Генриха I Штадского (фон Штаде, «Брауншвейгского» у Екатерины), а после его смерти – даже за императора Генриха IV [755] ; что и он – якобы через ольмюцкого епископа Адальберта – и венгерский король Геза – каждый пытался подарками склонить Всеволода к союзу друг против друга, но что последнему удалось помирить их [756] ; что император Фридрих I Барбаросса присылал великому князю Андрею Боголюбскому зодчих для строительства Успенского собора во Владимире [757] .
754
Салический – то есть происходивший из салической (франконской) династии германских королей – императоров Священной Римской империи в 1024–1125 годах. После угасания этой династии возвысился род Штауфенов (Гогенштауфенов), к которому принадлежал Фридрих I Барбаросса (германский король с 1152 года, император в 1155–1190 годах). – Примеч. науч. ред.
755
См. об этом: Hellmann M. Heiratspolitik Jaroslavs. S. 23–25.
756
Татищев В.Н. История Российская. Т. 2. C. 94. Татищев цитировал известие от 1083 года, однако он сам установил, что имя Адальберта не встречается в списке епископов Ольмюца. См.: Там же. C. 249–250, примеч. 293.
757
Екатерина II. Записки касательно Российской истории // [Она же.] Сочинения. Т. 9. 136–137, 150, 451.
Если степень влияния Истории Российской Татищева на Записки касательно Российской истории еще далеко не изучена, а также достоверно неизвестно, насколько точно следовала Екатерина выпискам, которые для нее делали сотрудники Миллера, то о ее проводниках в мир за пределами русской истории имеются лишь самые первые сведения. В 1790-е годы ее ближайшими ассистентами были два немца – сотрудника Петербургской академии наук: Иоганн Генрих Буссе – библиотекарь, издатель журнала Journal von Russland и редактор газеты St. Petersburger Zeitung, выходивших на немецком языке, ставший позднее пастором лютеранской общины Васильевского острова и советником консистории [758] ; а также Христиан Фелькнер, переводивший поздние части Записок касательно Российской истории на немецкий язык. По крайней мере эти два педанта, писала императрица Гримму, гарантированы ей в качестве читателей [759] .
758
Об Иоганне Буссе см.: Lauch A. Wissenschaft. S. 32–33.
759
Екатерина II – Гримму, 12.01.1794 г. // Сб. РИО. Т. 23. С. 589.
2. Сравнительный словарь
В другой раз, когда Екатерина попыталась выступить исследовательницей и не побоялась опубликовать результаты своих трудов, в качестве ассистента и эксперта она выбрала себе академика Петра Симона Палласа. В 1786–1787 и 1789 годах oн выпустил в двух частях словарь, содержавший сравнительные списки слов, примеры для которых императрица собирала сама, – Linguarum totius orbis vocabularia comparativa; Аugustissimae cura collecta (Сравнительные словари всех языков и наречий, собранные десницею Высочайшей Особы) [760] . Еще современники задавались вопросом о научной целесообразности этого труда, и создается впечатление, что оба именитых автора относились к плоду своей деятельности без особой страсти. Защищая свою репутацию два десятилетия спустя, Паллас оправдывался перед уважаемым филологом Фридрихом Аделунгом: от поручения отказаться он не мог, а расположить материал по своему усмотрению ему дозволено не было; кроме того, редактируя материалы, он испытывал давление со стороны нетерпеливой Екатерины [761] . Императрица, в свою очередь, тоже пустила интерпретаторов ее кропотливых лингвистических занятий по ложному следу. Весной 1785 года, преуменьшая значимость своих исследований, она писала Циммерману, что для избавления от ипохондрии и скуки в течение девяти месяцев выбирала от двух до трех сотен русских «коренных слов» (mots radicaux) – и подбирала к ним соответствия из более чем двухсот языков: «После того как я прочла книгу об уединении, этот конек мне наскучил» [762] . Поскольку, однако, из писем к Гримму и Циммерману и из дипломатических депеш известно о сильнейшем потрясении, которое вызывала у Екатерины смерть ее любимого фаворита Александра Дмитриевича Ланского в июне 1784 года [763] , некоторые историки считали достаточным свести все объяснения к необходимости развеяться – за любым, пусть даже бесполезным в перспективе, занятием.
760
Linguarum totius orbis vocabularia comparativa Augustissimae cura collecta. Sectionis primae, linguas Europae et Asiae complexae. Pars prior: Petropoli, 1786. Pars secunda: 1789; параллельное русское название, имеющее другой год издания: Сравнительные словари всех языков и наречий, собранные десницею Всевысочайшей особы. Отделение первое, содержащее в себе европейские и азиатские языки. Ч. 1–2. СПб., 1787–1789. См.: Adelung F. Catherinens der Grossen Verdienste um die vergleichende Sprachwissenschaft. St. Petersburg, 1815; Грот Я.К. Филологические занятия Екатерины II-й // РА. Т. 15. 1877. Кн. 1, № 4. С. 425–442; Lauch А. Wissenschaft. S. 200–211; R"ohling H. Katharina II. und J.G. Zimmermann. Bemerkungen zu ihrem Briefwechsel // Zeitschrift f"ur Slavische Philologie. Bd. 40. 1978. S. 358–392, здесь S. 362–368; Key M.R. Catherine the Great’s Linguistic Contribution, Edmonton (AB), 1980; Wendland F. Peter Simon Pallas (1741–1811). Materialien einer Biographie. Bde. 1–2. Berlin; N.Y., 1992, здесь: Bd. 1. S. 492–504, 706–709.
761
Так писал Паллас Фридриху Георгу Аделунгу, отправляя ему на отзыв материалы «императорского труда», признававшиеся чрезвычайно ценными, 8 декабря 1809 года. См.: Lauch A. Wissenschaft. S. 357–358. См. также: Ibid. S. 203–204; Wendland F. Peter Simon Pallas. Bd. 1. S. 494–495.
762
См. письмо Екатерины Циммерманну от 9 мая 1785 года в: Bodemann E. (Hrsg.) Der Briefwechsel. S. 8–9. О знакомстве Екатерины с книгой Циммерманна Об уединении ("Uber die Einsamkeit) см. выше, с. 201, а также: R"ohling H. Katharina und Zimmermann. S. 362–363.
763
Екатерина II – Гримму, 2.07., 9., 14. и 19.09.1784 г., 20.02.1785 г. // Сб. РИО. Т. 23. С. 316–322, 325–326; Екатерина II – Циммерманну, 22.02. и 9.05.1785 г. // Bodemann E. (Hrsg.) Der Briefwechsel. S. 4–5, 8–10. Цит. в рус. пер. см.: Грот Я.К. Филологические занятия. С. 425–426: «Ваше письмо извлекло меня из уединения, в котором я провела девять месяцев почти взаперти и из которого мне трудно было выйти. Вы никак не догадаетесь, чем я в это время занималась; для курьеза расскажу вам о том. Я составила список от двух до трех сот коренных Русских слов и дала их перевести на столько языков и наречий, сколько могла отыскать и число которых теперь переходит уже за вторую сотню…» (Екатерина II – Циммерманну, 9.05.1785 г.). См. также: Friedrich der Grosse. "Uber die Politik (November 1784) // Idem. Die Werke Friedrichs des Grossen. Bde. 1–10. Berlin, 1912–1914. Bd. 5. S. 153–155.
Книга Циммермана и в самом деле не оставила Екатерину равнодушной. Возможно, однако, императрица просто смогла спрятать обычную лесть за риторической фигурой: она похвалила труд автора, позволив себе заметить, что вызванное им восхищение пересилило у нее даже увлеченность ее собственными научными занятиями [764] . Кроме того, односторонняя психологическая трактовка подчиняет себе другую, не менее важную биографическую информацию, содержащуюся в тех же самых источниках, а также ее научный контекст, причем игнорируется устойчивость и политическая мотивированность лингвистических интересов Екатерины [765] . Наконец, обманчиво представление, что под влиянием личностного кризиса 1784 года императрица утратила интерес к русской истории. В действительности она лишь приостановила написание и публикацию Записок касательно Российской истории. Ее интерес к истории тем не менее был не только жив, но и не ограничивался более рамками Российской империи. Собственные исследования добавили ему новое, универсально-историческое измерение. Ее понимание всемирной истории как истории человеческого духа, поступательного, вопреки всем противоречиям и откатам назад, распространения цивилизации и просвещения, не было чем-то новым. Это видение восходит к ее рецепции
764
О риторической фигуре locus a minore ad maius («по меньшему заключать о большем») см.: Lausberg H. Elemente der literarischen Rhetorik. M"unchen, 1990. S. 37–38, § 78.
765
Еще будучи великой княгиней, она склонила англиканского пастора британской колонии в Петербурге Даниэля Дюмареска к составлению сравнительного словаря. См. об этом: Adelung F. Catherinens Verdienste. S. 39; Грот Я.К. Филологические занятия. C. 425; Cross A.G. Chaplains to the British Factory in St. Petersburg. 1723–1813 // European Studies Review. Vol. 2. 1972. P. 125–142, здесь p. 130–131.
Еще в 1779–1780 годах она вовлекла Гримма в дискуссию о книге Des 'epoques de la nature (Эпохи природы) Жоржа Луи Бюффона [766] . Если до сих пор в письмах Вольтеру и Дидро императрица в основном говорила о политике и просвещенческой практике и – в отличие от Фридриха II – никогда не высказывалась о философии, то теперь она истязала своего корреспондента дотошными вопросами, касавшимися взглядов Бюффона на возникновение Солнечной системы и планет [767] . Как и следовало ожидать, знаменитый ученый ответил ей лично и подарил экземпляр полного собрания своих сочинений, который императрица впоследствии сама дополнила новым, роскошно выполненным изданием [768] . Правда, гипотезы Бюффона о возникновении, возрасте и перспективах Земли российская цензура, подобно цензуре многих европейских государств, сочла несовместимыми с библейской картиной мира [769] , однако Екатерина отзывалась о них как о «non plus ultra [770] […] человеческого гения». Бюффон казался ей достойным сравнения разве что с Ньютоном, а его писательский талант она высоко ценила [771] . В числе разных ценных подарков она отправила ему коллекцию всех медалей, отлитых в России за время ее правления. Когда в 1782 году сын Бюффона приехал в Россию, чтобы поблагодарить императрицу от имени отца, она отобедала с ним в Царском Селе, а в Эрмитаже приказала установить мраморный бюст Бюффона работы Жана Антуана Гудона [772] .
766
Le Clerc Comte de Buffon G.L. Des 'epoques de la nature. Paris, 1778 (рус. пер.: [Бюффон Ж.Л.Л.] Всеобщая и частная естественная история графа де Бюффона. Ч. 1–10. СПб., 1789–1808. – Примеч. науч. ред.); Екатерина II – Гримму, 5.07. и 7.12.1779 г. // Сб. РИО. Т. 23. С. 149, 166. См.: Buffon, Jean [sic. – К.Ш.] Louis Leclerc, comte de // NBG. Bd. 7. 1853. Sp. 734–745; Buffon, George Louis // DBF. Bd. 7. 1956. Sp. 629–631. Об интересе Екатерины к Бюффону см.: Permenter H.R. The Personality and Cultural Interests of the Empress Catherine II as Revealed in Her Correspondence with Friedrich Melchior Grimm. Ph. D. diss. / Univ. of Texas. Austin, 1969. P. 91–95.
767
Екатерина II – Гримму, 2.02., 1.03., 7.09.1780 г. // Сб. РИО. Т. 23. С. 174–175, 188; Ф.М. Гримм – Екатерине II, 21.07.1780 г. (н. ст.) // Там же. С. 86.
768
Екатерина II – Гримму, 7.09.1780 г., 26.02., 2.03., 30.06., 25.11.1787 г. // Там же. С. 187, 394, 406, 415, 420.
769
Уткина Н.Ф. Естественные науки // Очерки русской культуры XVIII века. Т. 3. С. 7–49, здесь с. 45.
770
Вершине (лат.). – Примеч. науч. ред.
771
Екатерина II – Гримму, 7.12.1779 г. // Сб. РИО. Т. 23. С. 166.
772
Екатерина II – Гримму, 25.04., 25.06., 6. и 10.07., 31.08.1781 г., 26.01., 29.06.1782 г. // Там же. С. 204, 210, 215, 219, 226, 244–245.
Еще в период своих лингвистических исследований – в 1784–1785 годах – императрица, якобы утратившая способность к серьезной работе, прочла Историю астрономии Жана Сильвенa Байи, пыталась через Гримма наладить контакты с другими учеными Запада, а берлинскому книгоиздателю Николаи на сей раз поручила составить для нее список всех имеющихся в наличии словарей и лингвистических справочников [773] . Главными источниками знаний в ее лингвистических исследованиях стали этнографические и филологические сведения из Monde primitif (Первобытный мир) Антуана Кура де Жебелена [774] . Поскольку до нас дошли всего две короткие выписки, сделанные императрицей из этого произведения [775] , трудно судить, как она понимала сочинения этих весьма значимых французских писателей. Однако ее круг чтения создает картину серьезного просвещенческого интереса к вопросам возникновения мира, жизни, растений, животных, людей, народов и языков.
773
Екатерина II – Гримму, 18. и 23.09.1784 г. // Там же. С. 321–322. См.: Грот Я.К. Филологические занятия. С. 428–429; Lauch А. Wissenschaft. S. 200–201; Wendland F. Peter Simon Pallas. Bd. 1. S. 493.
774
Court de G'ebelin A. Le Monde primitif analys'e et compar'e avec le monde moderne. Vols. 1–9. Paris, 1773–1784; Екатерина II – Гримму, 9. и 18.09.1784 г., 5.03. и 10.08.1785 г. // Сб. РИО. Т. 23. С. 318, 321, 326, 359. Об авторе этого труда см.: Court de G'ebelin, Antoine // NBG. Vol. 11–12. 1855. Sp. 216–219; а также: DBF. Vol. 9. 1961. Sp. 999–1000.
775
Грот Я.К. Филологические занятия. C. 426–427.
Именно поэтому Екатерина не ошиблась, назначив Палласа редактором и издателем своей лингвистической коллекции. Отметим, что в юные годы он изучал медицину, математику, физику, зоологию и ботанику в Берлине, Галле и Гёттингене и уже в молодости добился первых успехов на научном поприще в Голландии и Англии [776] . Тем не менее в ходе экспедиций по Российской империи по поручению Петербургской академии Паллас наряду с природными факторами и экономическими ресурсами изучал также народы, религии и языки [777] . И если он благодаря своим полевым лингвистическим исследованиям и навыкам ботаника мог стать ценным советчиком для императрицы в деле классификации корней, основ и ветвей, то в своих лингвистических штудиях императрица, очевидно, следовала предположениям своих французских авторитетов. В запутанных европейских дебатах о вавилонском смешении языков сказали свое слово и Бюффон, и Кур де Жебелен: человечество имеет единое происхождение, оно отделилось от мира животных, а все языки в истории человечества возникли из одного праязыка [778] . К тому же многоязычие Российской империи уже вдохновило в свое время Лейбница на собственный проект – путем составления сравнительных списков слов он рассчитывал обнаружить хотя бы один евразийский праязык [779] .
776
О Палласе см. выше, с. 163.
777
Об этнографических исследованиях Палласа см.: Wendland F. Peter Simon Pallas. Bd. 1. S. 483–491.
778
См.: Borst A. Der Turmbau zu Babel. Geschichte der Meinungen "uber Ursprung und Vielfalt der Sprachen und V"olker. Bde. 1–4. Stuttgart, 1957–1963, здесь: Bd. 3, Tl. 2: Umbau. 1961. S. 1434, 1446–1447.
779
См.: Arens H. Sprachwissenschaft. Der Gang ihrer Entwicklung von der Antike bis zur Gegenwart. Freiburg; M"unchen, 1955. S. 77–88; Borst А. Der Turmbau. Bd. 3, Tl. 2. S. 1475–1478; Lauch A. Wissenschaft. S. 173; Key M.R. Catherine the Great’s Linguistic Contribution. P. 40–42.
Однако именно Вольтер высказывал серьезный скепсис по поводу этого научного направления. И если Екатерина и после его смерти видела в нем своего наставника в интерпретации мира, нужно найти действительно вескую причину тому, почему в своих лингвистических познавательных интересах она в конечном счете последовала за другими авторитетами. В самом деле, уже в начале введения Палласа к Сравнительным словарям обнаруживается тот же самый лейтмотив, что и в письмах императрицы Вольтеру и Гримму: Екатерина была увлечена пространностью России и количеством населявших ее народов и языков, по числу которых ее империя даже превосходила Римскую [780] . Несомненно, такое этническое многообразие вдохновило ее лично принять участие в его изучении. При этом, разумеется, ее притягивали одновременно и возможность продемонстрировать свое умение пользоваться вспомогательными научными средствами, позволявшее ей внести свой практический вклад в этот традиционный спор ученых, и мобилизация уникальных ресурсов власти самодержавной правительницы для всемирно-исторического исследования.
780
Linguarum totius orbis vocabularia comparativa. Рars. 1. P. XI (латинское предисловие). P. XXI (предисловие по-русски).
Паллас сразу получил в свое распоряжение коллекции Академии. Здесь сохранился неопубликованный языковый материал, собранный за годы до того по собственной инициативе Гартвигом Людвигом Христианом Бакмейстером, служившим в 1766–1778 годах инспектором академической гимназии. Бакмейстер, родившийся в Геррнбурге под Ратцебургом, не испытывал особой страсти к профессии юриста, которой он обучался в Йене и Гёттингене. Приехав в 1762 году в Россию по приглашению своего друга Шлёцера и поработав бок о бок с ним и Миллером, он превратился во вполне зрелого историка и филолога. Во время большой экспедиции 1768–1774 годов он, находясь в Петербурге, посылал Палласу и другим естествоиспытателям инструкции о правилах сбора и обработки языковых примеров. Бакмейстер был убежден, что сравнение языков имеет тогда только смысл, если оно учитывает синтаксис и грамматику языков. Однако не в его власти было изменить избранную императрицей концепцию Сравнительных словарей, поэтому его участие в ее исследовательском проекте ограничилось, по-видимому, тем, что он консультировал Палласа в непривычной для того сфере и предоставил ему свои материалы [781] .
781
О лингвистических штудиях Бакмейстера (Логина Ивановича Бакмейстера) подробную информацию можно найти в работе: Lauch A. Wissenschaft. S. 176–211. См. также: Wendland F. Peter Simon Pallas. Bd. 1. S. 497–498. См. библиографию его трудов: СК II. Т. 1. № 229–232.