Экс на миллион
Шрифт:
«Только не хватало, чтоб из-за меня в Москве началось вооруженное восстание! Пронеси, Господи, не допусти!» — молился я всю дорогу до Пречистенского полицейского дома.
… — Итак, вы предупреждены о последствиях повторного причинения безобразий, — втолковывал мне частный пристав после недолгого разбирательства и оформления моей подписки.
— Я осознал, господин офицер. Больше не повторится, — повинился я искренне.
— Чтоб вы знали. Если бы казаки за вас не вступились, простым протоколом вы бы не отделались. Но сейчас не то время, чтобы полиции ссориться с казаками. Грядут серьезные беспорядки, на фоне которых ваши уличные проделки покажутся детскими
— Да я… Я же не нарочно. Просто хотел показать, как с шашкой танцевать. Клянусь! Ноги моей больше не будет на бульваре.
— Все вы так говорите в полицейской части, — вздохнул пристав. — Ладно. На этом закончим. Осталась лишь маленькая формальность. Назовите мне людей из числа благонамеренных домовладельцев, кто сможет подтвердить вашу личность. Без этого, коль у вас паспорта нету, я вас отпустить не могу.
— Просто назвать? — с надеждой на благоприятный исход уточнил я.
— Конечно, нет. Далее вы в сопровождении двух городовых проследуете к этим лицам, а уж только потом, когда все формальности будут соблюдены, будете свободны.
Вот это и называется — поплавали на моторных лодочках!
[1] Честно признаться, невпечатляющая скорость для того времени. В международных гонках по воде «Harmsworth Trophy», проводимых с 1903 г., рекорд (правда, незасчитанный из-за формального протеста) установили французы в 1904 г. — 42.63 км/ч. В 1905 г. лорд Монтегю победил со скоростью 15.48 миль в час.
Глава 6
Сделка с самолюбием
Любой правильный полицейский дом должен иметь несколько входов-выходов. Мало его спрятать за глухим забором. Нужно оставить и лазейки, чтобы шпики в штатском могли по-тихому покинуть место работы или, коль возникнет нужда, незаметно доставить-отпустить подозреваемого. Наверное, есть и другие резоны, но откуда мне на самом деле знать все подробности сыскной работы, все нюансы и сложности, с которыми сталкиваются «фараоны»?
Например, с такими, которые возникли из-за моей особы. Перед крепкими воротами полицейского дома бесновалась толпа, требуя моего освобождения. Ну и как доставить меня в сопровождении городовых во Всеволожский переулок, в котором, с моих слов, проживали достойные жители столицы, способные замолвить за меня словечко? Частный пристав, недолго думая, приказал вывести меня крысиными тропами.
— Куда катится мир? — горестно причитал он, передавая меня двум городовым. — Мог ли я когда-то подумать, что горожане станут препятствовать мне исполнять свой долг? Что в моих сотрудников начнут стрелять средь бела дня из проезжающих мимо пролеток? Что вот из-за такого буяна, как этот, — кивнул он подбородком в мою сторону, — мне придется успокаивать казаков — опору трона? Зарубите себе на носу, господин Девяткин, если вашу личность не подтвердят, принудительно отправлю из столицы к месту проживания. И получите полный запрет на ее посещение.
«Ха! Куда ж ты меня, полицай, отправишь?! В Урюпинск, в XXI век? Я согласен, отправляй!»
Эх, мечты-мечты…
— Явился не запылился! — принялся сердито отчитывать меня с порога Никита Чекушкин, почтенный провизор. — Тонечка третий день места себе не находит! Где Вася? Что с Васей? Давайте искать его в анатомических театрах!
Я корчил страшные рожи, двигал челюстью, посылая аптекарю многозначительные сигналы, что нужно любыми путями избавиться от доставивших меня на Всеволожский городовых. Слава богу, прибежавшая на шум Антонина Никитична оказалась посообразительнее. Кинувшись
— Ничего мы его не удерживали, — смущенно забормотали городовые. — Буянил ваш Вася на бульварах. И вида на жительства не предоставил. Вот мы его и привели, стало быть, удостовериться. Узнаете сего господина?
Вопрос был, конечно, выдающимся в своей тупости. И с хитринкой. Одно слово: полицейский вопрос. М-м Плехова все тут же поняла.
— Конечно, узнаю. Вот вам, служивые, по рублю за хлопоты.
— Благодарствуем. Однако ж снова вопрос. Зарегистрировали ли вы этого господина по всей форме?
— Ой, да будет вам! Приехал человек на день в Москву отчитаться по работе. Он, знаете ли, агрономом в нашем имении под Липецком работает…
Ого! Я уже агроном! Ну все правильно: какая еще может быть профессия у человека в соломенной шляпе?
— На день, говорите? — радостно осклабился самый ушлый из полицаев. — А как же «три дня где-то пропадал»?
— Ну загулял, человек. С кем не бывает? — очаровательно развела руками выдающаяся врушка Антонина Никитична. И выдала полицаям еще по рублю.
— Благодарствуем, барыня. Мы так и доложим начальству. А уж оно, будьте уверены, завтра-послезавтра отправит нас проверить, уехал человек или нет. А если остался, поданы ли на него бумаги околоточному надзирателю? Не стоит вам на штраф нарываться.
— Уедет, уедет, — успокоила их мадам и быстренько выпроводила за дверь, не дав больше ни копейки. Резко развернулась ко мне и заблистала глазами, ярче всех этуалей театра Омона. — А теперь рассказывай!
… К чести Антонины Никитичны, допрос начался не в ту же секунду, а после того, как мне дали время привести себя в порядок и даже подкрепиться поздним ужином из холодной ветчины с солеными огурцами. Повариха притащила самовар, который по вечерам у нее всегда был наготове (трубу от самовара запихивали прямо в топку кухонной плиты). Попивая чаек, я выдал лайт-версию своих приключений, больше упирая на их спортивно-состязательный характер. Прокатило!
— Ах, как я бы хотела посмотреть на ваши гонки по Москва-реке!
— Подожди, Тосечка, — вмешался доктор Пдехов. — Есть вопрос куда посерьезнее. Ты понимаешь, Вася, что тебе у нас оставаться опасно?
Я кивнул. И уставился на врача в надежде, что он мне что-нибудь подскажет.
— Я проверил капитульные списки Георгиевских кавалеров, — неожиданно выдал Плехов. — К моему удивлению, кресты с номерами, соответствующие твоим, были выданы давным-давно солдату с твоей фамилией. Выходит, ты и здесь не обманул. И с учетом всех обстоятельств помочь тебе — мой долг. Все упирается в документы. Было бы у тебя хотя бы метрическое свидетельство… И как я понимаю, запрос в волостное правление или в мещанскую управу — или что там у вас, управление окружного атамана? — станицы Урюпинской отправлять нет никакого смысла.
Что мне оставалось делать? Лишь подтвердить: кругом шестнадцать!
— Н-да. Документов нет, и восстановить их для тебя — проблема. Отчего, почему, как так получилось, спрашивать не стану. Остается лишь одно: изыскать способ тебе помочь с твоей бедой, — принялся рассуждать доктор. — Есть у меня один человек, к которому можно обратиться. Должок у него передо мной. Если уж он не поможет, никто тебе не поможет. Но предупреждаю сразу: для общения с этим господином придется тебе, Вася, заключить сделку с самолюбием. Не тот он человек, с коим ищут даже отдаленное знакомство.