Елисейские Поля
Шрифт:
– Здравствуйте, Володя.
– А вы еще вытянулись, Люка. Скоро выше меня будете…
Домой, к Вере, ехали в такси. Люка сидела напротив сестры и близко смотрела ей в лицо. «Изменилась. Нет, такая же. Только еще немного беспокойнее…»
– А бананов на пальмах нет, Люка, – быстро говорила Вера, блестя серыми глазами. – И пальмы оборванные. Ужасно надоедают. И совсем там уже не так чудно. Море как синька. И скучно, гораздо скучнее, чем здесь.
Дома, сняв пальто, снова долго целовались,
Потом Вера заперлась в ванной с Екатериной Львовной и шепталась с ней там.
Люка напрасно водила ухом взад и вперед по двери, выискивая, где послышнее, ничего нельзя было разобрать за шумом воды.
Завтракали весело.
– Верочка, у тебя усталый вид, – беспокоился Владимир Иванович, – ты бы прилегла.
Вера пожала плечами:
– Ложись сам, если устал.
– Но ты плохо спала в поезде. Я думал…
– Слишком много ты думаешь…
Вера говорила с мужем резко и недовольно, совсем как с Люкой когда-то, но теперь, поворачиваясь к сестре, она ласково улыбалась.
– Ну как, Люка? Пойдем чемодан распаковывать. Может быть, и для тебя там что-нибудь найдется.
Люка поняла. Времена переменились. Теперь на ее, Люкиной, улице праздник.
Целый день провели вместе, как-то особенно нежно, почти влюбленно.
«А ты счастлива?» – хотела спросить Люка, но «счастлива» показалось неподходящим.
– А ты довольна? – спросила она.
Вера рассеянно кивнула:
– Конечно, конечно…
Но Люка уже ахала над подарками:
– Это все мне? И конфеты, и чулки, и сумка?.. И тебе не жалко?..
Домой собрались поздно и в прихожей долго огорченно прощались, как перед длинной разлукой.
– Ты завтра придешь к нам, Верочка?
– Да, непременно. И все-таки зачем вы уходите? Знаешь что, мама? Оставь мне Люку до завтра. Ведь ты не будешь бояться спать одна?
– Бояться? – удивилась Екатерина Львовна. – Но ведь ей надо в лицей. Она и так сегодня не ходила.
– И завтра не пойдет, велика важность… Хочешь у меня остаться, Люка?
– Еще бы…
– Ну хорошо. Пусть остается.
Люка волчком закружилась по прихожей. Владимир Иванович запер за Екатериной Львовной дверь.
– Где же Люка будет спать?
– Как где? Со мной в спальне.
– А я?
– А ты в кабинете на диване.
Владимир Иванович ничего не возразил.
– Ну, Люка, идем скорее. Я умираю от усталости…
Лиловое одеяло откинуто. Простыни и наволочки с кружевом и на столике фиалки.
Вера снимает платье.
– Нет, нет, позволь, я тебя раздену, Вера.
Люка садится на ковер.
– Дай ногу. Туфли сниму. – И вдруг удивленно поднимает голову. – Что это? Почему не пахнет духами?
– Так, – отвечает Вера.
– Опять «так». И
– Оттого, что… Незачем.
Люка широко открывает глаза:
– Ну да. Незачем.
Люка уже стянула Верины чулки.
– Не понимаю…
– Не понимаешь? – Вера сидит на кровати, болтая босыми ногами. – Не для кого.
– Как так? Мне казалось, что когда замужем…
– Мало ли что тебе казалось…
Люка трется щекой о Верино гладкое колено:
– Я так люблю, когда ты надушена. Подушись. Ну, для меня, пожалуйста.
Вера, смеясь, встает и, придерживая рубашку на груди, подходит к туалету.
– Скажите, какая требовательная. Может быть, и губы прикажете намазать?
– И губы намажь, чтобы совсем хорошенькая. Ах, какая ты прелесть.
Люка с размаху кидается в кровать, натягивает лиловое одеяло.
Какая широкая кровать, холодная, гладкая. И вдруг на минуту ощущение той ночи, когда в первый раз прилетал Азраил. Та же тревога и легкость в крови и даже как будто опять вкус лунного света на кончике языка.
Люка вытягивается:
– Как хорошо… Вера…
В дверь тихо постучали.
– Что такое еще?
Вера недовольно пошла посмотреть. В коридоре стоял Владимир Иванович в пижаме.
– Что тебе, Володя?
– Верочка, мне надо с тобой поговорить.
– Ну что такое? Завтра скажешь.
– Послушай, ведь это первая ночь в нашей квартире.
– Ах, оставь. Что за глупости? И не все ли равно…
– Хорошо, хорошо. Не сердись, Верочка. Спокойной ночи.
Вера закрыла дверь. Люка из кровати протянула к ней руки:
– Скоро ли ты? Мне холодно одной.
Вера приподняла одеяло и легла рядом с сестрой:
– Ну вот. Туши, Люка.
– Нет. Подожди. Я хочу на тебя посмотреть. Положи голову на подушку. Закрой глаза. Вот так.
Вера рассмеялась:
– Ах, Люка. Распустила я тебя, на свою беду. Ну, нагляделась? Туши.
Люка в темноте прижалась к Вериному теплому душистому плечу:
– Как хорошо, что ты вернулась.
Вера крепко обняла ее:
– Маленькая моя Люка… Какая худенькая. Одни ребрышки. Цыпленок мой.
Люка вздрагивала:
– Как хорошо… как хорошо…
– Слушай, – вдруг тихо над самым ухом зашептала Вера. – Скажи… Скажи, ты никого не видела?..
Люкино сердце застучало.
– Видела… – прошептала она.
– Кого?.. – почти испуганно спросила Вера.
– Арсения Николаевича.
Стало совсем тихо. Ну да. Напрасно Люка сказала. Вере неинтересно. Вера заснула. Но Вера придвинулась еще ближе.
– Где ты его видела? Что он говорил?..
– Около нашего дома. На прошлой неделе. Он спросил, скоро ли ты приедешь. Просил кланяться.