Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект
Шрифт:
4) «И в Монте-Карло я облажу все углы» = «Он все углы облазил — и / В Европе был, и в Азии» («Песня студентов-археологов», 1965). Поэтому в «Лекции о международном положении» герой мечтает побывать «в Америке ли. в Азии, в Европе ли».
5) «Я за успех в игре ручаюсь без сомнений» (черновик /1; 402/) = «Им везет, но только, эх, — это временный успех. <.. > Отыграться нам положено по праву» («У нас вчера с позавчера…», 1967; черновик — АР-6-69), «За нами — слово, до встречи снова!» («Песня о хоккеистах», 1967), «Победу отпраздновал случай, — / Ну что же, мы завтра продолжим!» («Марш аквалангистов», 1968). Как видим, при всём несходстве внешних сюжетов, эти произведения объединяют родственные мотивы.
Кроме того, с «У нас вчера с позавчера…» у песни «Передо мной любой факир…», помимо уверенности в конечном успехе: «Я за успех в игре ручаюсь без сомнений» = «И нам достанутся тузы и короли!», — наблюдаются еще некоторые сходства: «Передо мной любой Факир — ну, просто карлик! / Я их
6) «Я привезу с собою массу впечатлений» = «Как мне без впечатлений в Москву? / Да какой же я, к черту, турист!» («Аэрофлот», 1978; черновик /5; 559/), «Пишу в блокнотик, впечатлениям вдогонку» («Зарисовка о Париже», 1975).
7) «И всю валюту сдам в совейский банк» = «Не дам порочить наш совейский городок» («Песня автозавистника», 1971), «Встречаю я Сережку Фомина, / А он — Герой Совейского Союза» («Песня про Сережку Фомина», 1963), «Я всегда во всё светлое верил — / Например, в наш совейский народ» («У меня было сорок фамилий…», 1962), «За хлеб и воду и за свободу — / Спасибо нашему совейскому народу!» («За хлеб и воду», 1962), «Жил в гостинице “Совейской” / Несовейский человек» («Пародия на плохой детектив», 1967). Подробнее об этом мотиве — на с. 162–163.
8) «Шутить мне некогда, — мне “вышка” на носу» = «Кому — до ордена, ну а кому — до “вышки”» («Штрафные батальоны», 1963). А черновой вариант: «Мне поздно врать — могила на носу» /1; 402/, - перекликается с написанной в том же году «Песней про стукача»: «Потом — барак, холодный, как могила».
И, наконец, сарказм заключительных строк: «Но пользу нашему родному государству / Наверняка я этим принесу!», — напоминает песню «Рецидивист»: «В семилетний план поимки хулиганов и бандитов / Я ведь тоже внес свой очень скромный вклад!». В обоих случаях перед нами — яркий пример самоиронии.
Теперь вернемся к стихотворению «Эх, поедем мы с Васей в Италию» (1955): «Мы потом полетим с ним в Пекин, / Там покушаем устриц, и только. / Даст нам Мао хороший бензин. /…И мы сразу махнем с ним до Токио» [1431] .
Мысль, заключенная в строке «Мы потом полетим с ним в Пекин», через 24 (!) года повторится в черновиках «Лекции о международном положении»: «Я сел бы в паланкин, / И сам — в Пекин» (С4Т-3-278).
Вообще же в стихотворении «Эх, поедем мы с Васей в Италию…» герои мечтают посетить Грецию, Италию (чтобы встретиться с Папой римским, который им «выдаст штаны»), Рио-де-Жанейро, Лос-Анджелес, Пекин, Токио и Ереван.
1431
Высоцкий. Исследования и материалы: в 4 т. Т. 2. Юность. М.: ГКЦМ В.С. Высоцкого, 2011. С. 16.
Далее мы наблюдаем развитие этого мотива в «Путешествии в будущее в пьяном виде» (1957): «Мадрид, Орел, Шанхай, Ставрополь, / Гаага, Гамбург и Елец. / Слетал проездом в Мелитополь / И съездил в Ригу, наконец» [1432] ; в посвящении к 60-летию Юрия Любимова (1977), где вновь упоминается Италия: «Позвал Милан, не опасаясь риска, / И понеслась — живем-то однова! / Теперь — Париж, и близко Сан-Франциско, / И даже — не поверите — Москва»; и в той же «Лекции о международном положении», где главный герой готов поехать в Ватикан (на этот раз для того, чтобы самому стать Папой римским, а не встретиться с ним [1433] ), Тегеран (чтобы стать аятоллой Хомейни), Тель-Авив (чтобы заменить Моше Даяна), Пекин (чтобы заменить Мао) и Афины (чтобы жениться на вдове мультимиллардера Онассиса: «Ведь воспитали мы, без ложной скромности, / Наследника Онассиса у нас» [1434] ), из чего можно
1432
Высоцкий. Исследования и материалы: в 4 т. Т. 3, кн. 1, ч. 2. Молодость. М.: ГКЦМ В.С. Высоцкого, 2013. С. 131.
1433
Вместе с тем мотив поездки в Италию нередко принимает отрицательную форму: «Это значит: не увижу /Я ни Риму, ни Парижу / Никогда!» («Про личность в штатском», 1965), «Впрочем, жаль, что наши “Лица” / Не увидит город Рим» (частушки «Кузькин Федя — сам не свой…», 1972), — что связано с противодействием властей («личности в штатском» и цензурного запрета на спектакль «Берегите ваши лица»). Впрочем, летом 1979 года Высоцкий все же приедет в Италию и даст там несколько концертов, в том числе — интервью на римском радио.
1434
Выделенный
заключить, что здесь мы также имеем дело с авторской маской. Причем это не простая маска, а маска пролетария, пародирующая стремление советских властей поставить своих людей везде, где только можно («К концу десятилетия окажутся / У нас в руках командные посты!» /5; 546/). А в 1970-е годы, как известно, СССР усилил экспансию (в том числе военную) по всему миру с целью установить контроль не только над странами третьего мира и Ближнего Востока, но и Европы.
И еще важная деталь. В стихотворении «Эх, поедем мы с Васей в Италию…» лирический герой говорит: «Мы с собою возьмем пол-литровку, / Жигулевского пива возьмем» [1435] ; в стихотворении «Путешествие в будущее в пьяном виде» он также отправляется в путь, хорошенко выпив: «Что пили — точно не скажу. <…> Всё помнил, даже в промежутках / От рюмки к рюмке — напевал»^ [1436] (кстати, в «Погоне» он тоже будет выпивать и петь: «Штофу горло скручу и опять затяну: / “Очи черные, как любил я вас!”»; далее это сочетание встретится в черновиках песни «Ошибка вышла»: «Всем, с кем я пил и пел, / Я им остался братом» [1437] [1438] ; а в черновиках песни «Мой друг уехал в Магадан» говорилось: «Я снова буду пить и петь / Про то, что будет он иметь» /1; 443/); в «Аэрофлоте»: «В дни полетов я навеселе» (АР-7-122). И такая же ситуация повторится в «Лекции»: «Я б засосал стакан — /Ив Ватикан!». Заметим, что мотив питья встречается и в песне «Сколько я ни старался…» (1962): «Кто-нибудь находился, / И я с ним напивался». А кроме того, между этой песней и «Лекцией» наблюдаются еще две важные переклички: «.. И все время садился» = «.. посаженным на пятнадцать суток за мелкое хулиганство»; «И всю жизнь мою — колят и ранят» = «Всю жизнь мою в ворота бью рогами, как баран».
1435
Высоцкий. Исследования и материалы: в 4 т. Т. 2. Юность. С. 15.
1436
Высоцкий. Исследования и материалы: в 4 т. Т. 3, кн. 1, ч. 2. Молодость. С. 131.
1437
РГАЛИ. Ф. 3004. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 13.
1438
Как и в «Песне мыши»: «Немного проплаваю, чуть поднатужась, / Но силы покинут — и я утону».
Всё эти совпадения подчеркивают личностный подтекст «Лекции о международном положении».
***
Завершая разбор «Лекции», обратим внимание на то, что представленная в ней ситуация — лирический герой поет, обращаясь к сокамерникам, — встречается в целом ряде произведений. Помимо только что разобранной песни «Передо мной любой факир…», упомянем «Песню Гогера-Могера» и «Балладу об оружии» (обе — 1973): «Лишь дайте только волю, мужики!», «Сходитесь, неуклюжие, / Со мной травить баланду, / И сразу после ужина / Спою вам про оружие, / Оружие, оружие / балладу».
На то, что в последней песне действие происходит в тюрьме, указывает слово «баланда». А дальнейший сюжет «Баллады об оружии» напоминает датируемый тем же годом «Памятник», где лирический герой уже не прикрывается никакими масками: «Снуют людишки в ужасе / По правой стороне, / А я во всеоружасе / Шагаю по стране» (АР-6-146) = «Командора шаги злы и гулки. / Я решил: как во времени оном, / Не пройтись ли, по плитам звеня? / И шарахнулись толпы в проулки, / Когда вырвал я ногу со стоном / И осыпались камни с меня» («снуют людишки в ужасе» = «шарахнулись толпы в проулки»; «во всеоружасе» = «злы»; «шагаю» = «шаги»).
В обоих случаях используется маска супермена, знакомая нам по «Песне про Джеймса Бонда» и «Песне Билла Сигера»: «Он в позе супермена / Уселся у окна» /4; 220/, «Он — супермен, он — чемпион, / Прыгун из преисподней» /4; 383/. Эта же маска возникнет в набросках к «Письму с Канатчиковой дачи» (1976): «Завязав и чуть-чуть поднатужась1245 <…> Я пройду, как коричневый ужас / По Европе когда-то прошел» /5; 468/, - которые вновь напоминают «Балладу об оружии» и «Памятник»: «А я во всеоружасе / Шагаю по стране» (АР-6-146), «Командора шаги злы и гулки! / Я решил: как во времени оном, / Не пройтись ли по плитам звеня?» /4; 11/. Сравним также черновики «Письма» и «Аэрофлота»: «Завязав и чуть-чуть поднатужась <…> Я пройду, как коричневый ужас…» /5; 468/ = «Чтоб по трапу пройти не моргнув» (АР-7-118), «Приходилось затягивать зло / Пояса и ремни на штанах» (АР-7-122) («завязав» = «затягивать»; «пройду» = «пройти»; «ужас» = «зло»).