Еще одна сказка барда Бидля
Шрифт:
– Темный Лорд в ярости из-за вашего исчезновения, в Хогвартсе я стараюсь, по крайней мере, поддержать безопасность. Но ваше время на исходе, - спокойно отвечает Снейп.
– Я опасаюсь, что Лорду надоест выжидать, и он перейдет к более решительным действиям. И тогда его целью вполне может стать школа, а если выражаться еще точнее, ваши друзья. Так что я хотел бы, что б вы все время помнили об этом, или хоть изредка вспоминали, когда вам в очередной раз приспичит куда-нибудь прыгнуть. Тоже мне, Алиса в стране чудес!
Он смешно морщит нос и смотрит на нас с такой иронией, что я вдруг понимаю, что он на самом деле рад нашему возвращению. Что
– Все, допивайте и поднимайтесь, - говорит он, давая понять, что наша импровизированная вечеринка по поводу счастливого возвращения окончена.
– Вы должны выспаться. Блейки будет давать вам зелья - никакого алкоголя в ближайшее время не предвидится. Да он и не даст вам ничего. Ваша задача - справиться с магическим истощением как можно быстрее.
Мы встаем из-за стола, опять за что-то его благодарим, видимо, за то, что он на нас не особо ругался. И уже когда я стою в дверях, мне приходит в голову мысль задать ему еще один вопрос:
– Сэр, а наши воспоминания, они не повредят Вам?
Смешно, я что, забочусь о нем? Неслыханное дело! Но вопрос этот вырвался как-то сам, значит, я поступаю правильно. Снейп смотрит на меня, чуть наклонив голову на бок. Ну, ни дать ни взять хищная птица!
– Поттер, я видел массу вещей и похуже. Так что вряд ли мне еще что-то может повредить. Идите отдыхать.
И уже поднимаясь по лестнице, мы слышим снизу хлопок аппарации - он покидает Греймор-хилл.
* * *
Я и вправду затрудняюсь сказать, что там происходило в последующие дни, да и ни у кого из нас троих это, наверное, не вышло бы. Потому что мы спали, пили зелья, а изредка, как сонные мухи, сползались в столовой, чтобы вяло запихнуть в себя хоть что-нибудь. По крайней мере, первые три дня прошли именно так - мы даже, кажется, не разговаривали друг с другом. Ну, не совсем, конечно, а так - «привет» - «пока». Только изредка курили вместе у камина в гостиной. Гермиона оставалась все такой же ужасно бледной, иногда я заставал их с Роном неподвижно сидящих на том самом кожаном диване, просто прижавшись друг к другу. Молча, только он гладил ее волосы или держал за руку, перебирая тонкие пальчики.
Блейки, наблюдая за нами, только удрученно качал головой, смешно махал в воздухе лапами, вцеплялся в свои вихры и горестно говорил что-то наподобие «охохо…», что было крайне содержательно, зато полностью отражало его эмоции. Но на четвертый день он, похоже, устал смотреть, как мы маемся, и буквально насильно выгнал нас погулять на улицу. Мы, не особо сопротивляясь, вышли за порог вслед за ним, похожие на тени или безнадежно больных, но его это не смутило - он лишь поманил нас куда-то за собой, за угол дома, где мы раньше видели небольшую калитку, всегда остававшуюся для нас закрытой.
– Сад Блейки, - многозначительно произносит малыш, отпирая замочек и распахивая черную кованую створку.
– Блейки очень любить. Хорошо гулять.
– Блейки, а ты уверен, что нам сюда можно?
– без эмоций, просто так, для порядка, спрашивает Герми.
Маленький Житель холмов утвердительно трясет головой, значит, нам можно. И мы входим в Сад Блейки… Сейчас самый конец февраля, так что снег еще лежит, но не везде, где-то показалась грязноватая земля, покрытая прошлогодней травой, но белые снеговые пятна еще виднеются кое-где, словно клочки мокрой ваты. В Саду Блейки тоже так - только показавшуюся из-под снега землю покрывает не только трава, но и опавшие листья. И хвоя. Если вы думаете,
– У тебя тут очень красиво, Блейки, - очень серьезно говорю я, потому что мне кажется, что я никогда не видел ничего прекраснее, чем мокрые безмолвные голые деревья, наполовину скрытые влажной туманной вуалью.
Блейки безумно рад моей похвале, улыбается большим щербатым ртом, предлагая нам гулять здесь столько, сколько заблагорассудится. Мы медленно обходим сад - он не очень большой, но в тумане мы вскоре перестаем четко различать друг друга. Я брожу некоторое время, провожу рукой по мокрым стволам и, наконец, усаживаюсь на низко растущую ветку самой большой сосны. Вдыхаю влажный туманный воздух и внезапно понимаю, что мне здесь хорошо. Прижимаюсь затылком к дереву, бездумно стряхиваю крохотные прозрачные водяные капли с длинных сосновых иголок.
– Гарри, ты идешь домой?
Странно, это Рон с Герми зовут меня, но я не хочу отсюда уходить. Наверное, они принимают меня за сумасшедшего, когда я отвечаю им:
– Нет, вы идите, я тут еще погуляю.
И я и вправду «гуляю» в саду еще долго - вдыхаю спокойствие и неподвижность тумана, чувствую, как постепенно становится влажным мое лицо, намокают волосы от влаги, распыленной в воздухе мельчайшими частицами. Мне кажется, я дышу самой сутью этого места - влагой и туманом, серой хмарью, неподвижностью, ожиданием. Да, в этом месте спокойствие и ожидание - на первый взгляд, две совершенно несовместимые вещи. Может быть, мне это только кажется, но с каждым вдохом мое тело словно наполняется какой-то силой, наверное, той, которую дарует это место.
В тот день я остаюсь там до тех пор, пока на сад не спускаются сумерки - брожу от дерева к дереву, трогаю траву, делаю удивительное открытие - обнаруживаю крохотную полянку, поросшую нежным мятного оттенка мхом, глажу его, как ребенок - он удивительно мягкий… И только появление Блейки заставляет меня оторваться от этого невинного занятия. И в этот вечер я единственный из нашей троицы, кто способен по-человечески есть за ужином.
В последующие дни я стараюсь уходить в сад как можно раньше - я не могу объяснить Рону с Герми, на которых это место не произвело ни малейшего впечатления, что я там делаю. Рон только равнодушно прокомментировал:
– Что ты там делаешь, Гарри, целый день? Блейки там, похоже, туман выращивает…
Да, это красивая идея - Блейки выращивает там туман, который потом просачивается через черную калитку в долину, укутывает ее, заставляя быстрее таять снег. И влага, оседающая на голых ветках и сосновых иглах, может напоить все здешние реки. Но я знаю, что здесь ко мне возвращается магия. Она какая-то не совсем моя, и в то же время не встречает на своем пути ни малейшего сопротивления. Это туман рассказывает мне, что я должен делать, что предназначено судьбой, и что вовсе неважно, куда меня это приведет. Влажная морось питает меня своей силой, а мокрые деревья отдают мне скованное зимой тепло. Здесь мне даже не хочется курить - сад будто забирает себе мои тревоги, так что когда я здесь, я вовсе не нуждаюсь в дыме сигарет, уносящем с собой обрывки моих мыслей.