'Если бы я был учителем'
Шрифт:
"Тебе бы так повезло..." - думаю я, но отвечаю, как и положено отпетому хулигану, от которого вся школа плачет (прямо-таки утопает в слезах), с ухмылкой:
– Рехнулся я, что ли, туда идти?
– А я пойду...
– вздыхает Цыбулько.
Он бредет вниз по улице, оглядывается, спрашивает:
– А что делать-то будешь?
– В клуб пойду, - отвечаю сквозь зубы.
– Там киношка утром путевая, про индейцев.
Это Цыбулько добивает окончательно: он горестно шмыгает
А я возвращаюсь в дом и достаю из-под подушки "Тиля Уленшпигеля", сажусь у окна.
Я соврал Цыбулько, я не пойду в клуб. У меня нету денег. Но дело даже не в этом. Даже если б были, все равно б не пошел.
Эти фильмы про индейцев я терпеть не могу - там все понарошке.
– Митюшкин, отопри!
– кричит отличница Ленка.
– Я знаю, ты дома, я тебя видала!
Я сижу под столом.
– Митюшкин, не притворяйся, тебе же хуже будет!
А мне все равно. Ни за что не выйду.
Потом приходит Цыбулько.
– Ну чего?
– сердито спрашиваю я.
– Чего привязались?
– Аннушка велела тебе прийти...
– Пусть она вам велит, - по-хулигански сплевываю я через порог.
– А я человек свободный! Чего ей надо?
– Я сказал, что у тебя мать в больнице...
– А тебя просили?
Цыбулько отступает подальше, чтоб в случае чего сразу дать деру, ведь кто знает, что у меня на уме...
– Я хотел как лучше...
– говорит он виновато.
– Мы к директору ходили...
– Кто?
– настороженно спрашиваю я.
– Ну мы... Всем классом...
– Зачем?
– Просили, чтоб тебя не исключали...
– Спасибо!
– говорю я грозно.
– Только это не ваше дело, ясно?!
Но Цыбулько, оказывается, упрямый: вместо того чтобы испугаться и удрать, он надувается, глядит исподлобья:
– Почему это не наше? Ты ведь в нашем классе учишься. Пошли. А то она к матери в больницу пойдет жаловаться... Ты мать-то пожалей...
Мы идем в школу.
– Вот что, Митюшкин, - раздраженно обращается ко мне Анна Михайловна.
– У нас в стране образование обязательно для всех. Значит, и для тебя! Понимаешь ты это или нет?
Я молчу.
– Не понимаешь... Но это неважно. Все равно учиться придется. А что мать в больнице, мог бы сказать, язык-то у тебя есть?
– Есть, - сразу соглашаюсь я и показываю язык.
– Хватит, Митюшкин, - морщится она.
– Совершенно ты не понимаешь, когда с тобой говорят по-хорошему! И что с тобой делать?
В коридоре стоит отличница Ленка, кого-то ждет.
– Митюшкин, ты есть хочешь?
– спрашивает она.
С ума, что ли, сошла? Я стою моргаю. Надо сказать ей что-нибудь... Такое! Чтоб сразу обиделась и не приставала.
– Обалдела?
–
Но она не обижается.
– По правде, Митюшкин! Раз мама болеет... Пойдем, мама знаешь какой борщ варит!
– Я сам борщ варю - не хуже твоей мамы!
– говорю я.
– Не ври!
– На спор!
– обижаюсь я.
– Хочешь, сварю?
Ленка смотрит на меня с сомнением.
А я правду говорю, я борщ такой варю - пальцы оближешь! Меня мама научила. И картошка эта мне надоела... Чего я, дурак, борщ не варил?
Мы идем ко мне.
У калитки стоит Цыбулько, ждет. И чего он ко мне привязывается?
– А кино интересное было?
– со вздохом спрашивает он.
– Расскажи... и плетется за нами.
Я варю борщ. Очень вкусный. Ленке нравится.
– А я думала, врешь...
– удивленно сознается она.
– И вообще... Странный ты какой-то...
– Сколько книг у тебя!..
– завидует Цыбулько.
Ленка смеется:
– Я думала, ты и вправду - хулиган, боялась...
Тут у дверей кто-то осторожно скребется. Цыбулько идет отпирать.
– Там тебя какой-то шкет зовет, - сообщает он.
Я выхожу. Во дворе стоит Митрий. Молчит и смотрит на меня отчаянно.
– Ты чего?
Молчит.
– Ну заходи давай...
– говорю я.
– Потом... Когда твои друзья уйдут...
– Какие друзья? Просто учимся вместе, заходи. Да не бойся!
– Не... Можно, я к тебе завтра ночевать приду?
– А тебя отпустят?
Митрий молчит, стараясь не зареветь.
– Ну, чего опять?
– спрашиваю я.
– Опять уезжать собрался?..
– Мы сегодня контрольную писали...
– тоскливо шепчет он.
– Вдруг двойка?..
– Да ну тебя!
– сержусь я.
– Тогда тоже говорил: налупят, налупят! Трусишь ты все и выдумываешь! Ведь не налупили...
– Сначала не налупили...
– тихо говорит Митрий и задирает рубаху.
– А потом налупили...
На ребрах у него три отчетливых фиолетовых полосы.
– Шлангом?
Митрий кивает.
– Андрюша!
– выскакивает из дома Ленка.
– Пошли чай пить, уже кипит...
– Сейчас. Ты иди... А может, у тебя и не двойка вовсе...
Митрий молчит. Ленка стоит в дверях и глядит на нас, раскрыв рот.
– А ты из какого класса?
– спрашивает она у Митрия.
Митрий глядит в землю, долго не издает ни звука, но наконец шелестит еле слышно:
– Из третьего "А"...
– У Марь Палны ты, да ведь?
– Ага...
– Так можно пойти узнать... Я журнал когда относила, она как раз в учительской сидела, тетрадки проверяла... Как твоя фамилия?