'Если бы я был учителем'
Шрифт:
– Соколков...
– сообщает Митрий, и на глазах у него появляются слезы.
– Реветь еще рано!
– сердито говорю я.
– Перестань, а то в лоб дам! Лен, сбегай, а?
– Ага!
– соглашается Ленка.
Убегает. Митрий стоит у забора, опустив лопоухую голову.
Ленка возвращается через полчаса, когда Митрий уже забыл о грядущем несчастье, сидит за столом и брызжется в Цыбулько чаем.
– Двойка...
– говорит Ленка и глядит на Митрия с жалостью.
– Попадет?
Митрий
– Я хотела тетрадку стащить...
– говорит Ленка виновато.
– Но не вышло... Она такая сердитая: плохо контрольную написали, много двоек...
– А если ночью залезть?
– предлагает Цыбулько.
– Я думала...
– отзывается Ленка.
– Но она тетрадки домой возьмет, я выспросила...
А я всегда думал, что все отличники и отличницы зануды...
– Зачем?
– возмущается Цыбулько.
– Все проверила, пар наставила, да еще и домой потащит!
– Чтобы про-а-на-ли-зи-ро-вать!..
– по слогам выговаривает Ленка новое слово.
– Она так сказала...
Митрий все плачет.
– А она уходить не собирается домой?
– спрашиваю я.
– Нет, ей еще половину надо проверить...
– Митрий, - говорю я, - не вой. Сиди тут и жди. Лена, дай, пожалуйста, твою косынку...
Я уже все решил.
Май зажег звезды на своем высоком светлом небе. Моя лошадка мчит по темнеющим улицам поселка, копыта цокают в пыли.
Дядька Самойленко посмотрел на меня хмуро, но ничего не сказал. Значит, разрешил покататься...
Но я не кататься поехал.
Я въезжаю на школьный двор и затаиваюсь в тени, у входа. Лицо у меня до глаз обмотано Ленкиной косынкой.
Я успел вовремя - окно учительской гаснет. Марья Павловна появляется на пороге нашей двухэтажной бревенчатой школы, зябко поводит плечами и выходит на улицу. Идет... Каблуки стучат по деревянному тротуару...
Внутри у меня делается пусто и холодно.
Я даю ей отойти шагов на пятьдесят, туда, где кончается деревянный тротуарчик и освещенное пространство, и сжимаю коленями бока моей лошадки. Она мчит по улице, гулко громыхая копытами.
– Стойте!
– приказываю я, нагоняя учительницу.
– Тетради или жизнь!
Марья Павловна ахает, прижимается спиной к забору. Она молодая и ужасно красивая... Почему-то я заметил это только сейчас, хотя и прежде ее видел сто, раз...
– Кто это?
– испуганно спрашивает она.
– Тетради!
– требую я.
– Перестаньте, это глупая шутка!
– неуверенно бормочет она.
– Я позову милицию...
– Звать на помощь бесполезно! Тетради с контрольной работой третьего "А", быстро!
– Да что же это такое?..
– шепчет Марья Павловна, протягивая мне пачку тетрадей.
– Я схожу с ума!..
В
– Ну ты даешь!..
– восхищенно говорит Цыбулько.
– Ой, Андрей... Какой ты молодец!
– это Ленка.
Митрий ничего не говорит, только шмыгает носом и смотрит преданными глазами.
Мы снова пьем чай, а в печке гудит желтый бумажный огонь.
На второй перемене Цыбулько оттаскивает меня в угол и шепчет испуганно:
– Сматывайся, там милиция пришла! Кошелек искать будут...
– Какой кошелек?..
– Какой!..
– хмуро бормочет Цыбулько.
– Какой ты вчера у Марьи Павловны отобрал! А в кошельке сто рублей!
– Я не брал...
– говорю я испуганно.
– С ума сошел? Зачем мне ее кошелек?
– А кто брал?
– спрашивает Цыбулько.
– А я знаю?! Я только тетради...
Цыбулько вздыхает облегченно.
– Да я тоже не поверил, - говорит он.
– А все рассказывают, что у Марьи Палны вчера кошелек ограбили... Пошли поищем, может, выпал?
– Я с вами!
– сердито кричит Ленка, догоняя нас - Сами шепчутся, а мне не говорят ничего!
Мы мчимся вдоль забора.
– Здесь?
– наперебой спрашивают они. Но когда светло вокруг, все изменилось, поди найди это место!..
– Кажется, вот тут...
– Кажется или точно?
– сердится Ленка. Теперь, когда она меня не боится, то все время мной командует.
– Ну вспомни, Андрюшка!
– Нет, вот здесь, точно!
Ленка и Цыбулько ворошат траву.
– Вот он!
– кричит Цыбулько.
– Ур-ра!
Кошелек коричневый, потертый.
Мы несемся в школу.
– Ты иди в класс!
– командует Ленка.
– А мы с Цыбулькой в учительскую, будто случайно нашли...
Цыбулько вдруг надувается:
– Меня между прочим, Колькой зовут! Его-то по имени, а я Цыбулько!..
Оказывается, он Колька. А я целый год учился и не знал...
Звенит звонок. Я иду в класс, а они еще не вернулись из учительской.
– Достаньте ручки. Откройте тетради. Сейчас мы будем писать сочинение, - говорит Анна Михайловна.
По классу проносится тяжелый вздох.
– Вот так сразу - и сочинение...
– уныло басит Афанасьев.
– Без предупреждения...
– Успокойся, Афанасьев, отметки я вам не буду ставить.
Радостное оживление.
– А почему?
– Потому что это задание газеты "Пионерская правда".
– Уя!
– проносится по классу восторженно-испуганный вопль.
– Сейчас вы напишете сочинение на вольную тему: "Если бы я был учителем"...
– Уя!..
– ...а мы их отправим в Москву, в "Пионерскую правду".