Этот мир не выдержит меня. Том 5
Шрифт:
Впрочем, к чему пенять на зеркало, коли у самого рожа кривая? Я вовсе не образец человеколюбия и милосердия, а подобное, как известно, тянется к подобному. К тому же превращать наше заочное знакомство с Риорданом в личную встречу я в любом случае не собирался. Пусть барон развлекается на своих землях, а я изо всех сил постараюсь не оказаться у него в гостях.
Главная проблема — его «вундреваффе», его гвардейцы. Я, разумеется, не думал, что они на самом деле неуязвимы. Та же магия, уверен, способна разделаться с любым противником, даже если он целиком сделан хоть из ложного, хоть из самого настоящего золота.
Однако полагаться только
И я знал, кто мог мне в этом помочь. Правда, заставить его говорить было той ещё задачей…
Глава 21
«…и тогда герцог Веерхольд, воспарив аки сокол над вверенными ему легионами, обратился к трепетавшим перед его благородной отвагой легионерам. „Братия! — его голос обрушился с небес на землю. — Гоните из сердец своих чёрную трусость! Только свет яростной доблести способен остановить врага! Подлый Риордан привёл на поле брани орды гвардейцев, но им не выстоять против разящих заклинаний моих мастеров и против вострой стали ваших клинков, братия! Легионы! Четвёртый 'Смелый“! Девятый „Стойкий“! Одиннадцатый „Гордый“! Вы одолеете зарвавшегося барона! Вперёд, братия!». Подарив простым солдатам частицу своей отваги, герцог величественно взмыл к самому солнцу, сокрытому в чёрных грозовых тучах, и призывал чистый свет, который обрушился с его ладоней прямо на золотые головы гвардейцев, мчавшихся в атаку вверх по склону…
Сеча тогда произошла страшная. Многия благородные воины пали в том бою: маркизы Дэзе и Агьенский, виконты Риковичи, сеньор Бисконти и другия. Простых же солдат погибло и вовсе без счёта, но каждый из них должен был благодарить судьбу за то, что сложил голову подле выдающихся сынов Империи. Случилась та битва, позднее названная «Золотым побоищем», в год 324 от первого воцарения, в день именин Карлуса Третьего — да будут здравствовать его потомки отныне и вовеки веков! В тот же день, но тремя годами позднее, в столицу прибыло посольство восточных варваров, именующих себя «Сынами Большого Солнца», и посольство то сообщило Императору преинтереснейшее известие…'
Неполная цитата из ныне утраченного трактата «Жизнь и деяния славных родов Империи»,
записанная по памяти его создателем, придворным летописцем курфюрста Риенского
Фруасом Бенедиктом Суаром
Он закричал нам сверху: 'Братцы!
Пусть сдохнут все до одного,
Но славу, почести, богатства
Мы не упустим всё равно!'
И мы пошли сквозь сталь, сквозь чары,
Сквозь свет, пронзивший неба твердь
Чтоб узнать, кому богатства, кому — лишь смерть
Нам всем — лишь смерть!
Старая,
* * *
Первый этаж таверны, куда я спустился сразу, как только поговорил с Большим, представлял собой что-то среднее между осаждённой крепостью, готовящейся к отражению штурма, и придорожной забегаловкой, где неожиданно состоялся слёт членов общества трезвости.
Высокие баррикады, наваленные из всего, что подвернулось под руку, соседствовали с аккуратно выстроенными в рядок столами, на которых стояли миски с едой, но не было ни грамма выпивки. Запах жареного мяса смешивался с едва уловимым ароматом сгоравшего в лампах масла. Бойцы — уставшие и увешанные с ног до головы оружием, — были готовы встретить врага, если тот вдруг решится напасть. Однако в подобный исход, кажется, уже никто особо не верил.
— Отбой, — громко, так, чтобы услышал каждый, сказал я. — Всем спасибо, все свободны.
Мои слова были встречены тихим невнятным гулом. Долгое и весьма нервное ожидание боя вытянуло из людей не только силы, но и эмоции. Лишь Фольки, радостно потерев грязные ладони, тут же уселся за ближайший стол и схватил первую попавшуюся миску с уже давно остывшей похлёбкой. Никакая усталость не могла испортить аппетит бывалому северянину.
Человеческая масса пришла в движение. Бойцы стали расходиться кто куда — часть отправилась на улицу, часть поднялась на второй этаж, а ещё часть последовала примеру Фольки и принялась то ли за очень поздний ужин, то ли за экстремально ранний завтрак.
Висельник без особой теплоты посмотрел на эту картину, а затем, заручившись поддержкой нескольких «добровольцев», с ворчанием принялся разбирать баррикады. Он хотел превратить творившийся вокруг хаос хоть в какое-то подобие порядка.
Я быстро окинул зал взглядом — тот, кто был мне нужен, сидел в самом тёмном углу и тщательно протоколировал всё происходящее вокруг, склонившись над амбарной тетрадью. Фруас Суар — вот кто мог рассказать, как уничтожить гвардейцев барона Риордана. Проблема заключалась лишь в одном — старый учёный крепко не дружил с головой и воспринимал реальность под весьма специфическим углом. А значит, выудить из него информацию будет крайне непросто.
— Марк, — я ухватился за рукав разведчика, который как раз в этот момент «продефилировал» мимо меня в сопровождении заступавших на пост караульных, — что ты знаешь о гвардейцах барона Риордана?
Вероятность того, что отставной декан встречался с ними в бою, была, конечно, не очень высока, однако расспросить его определённо стоило. Вряд ли он знал больше, чем безумный историк, но, прежде чем приступать к «главному блюду», лучше как следует подготовиться, «заморив червячка» лёгкой «закуской».
— Знаю, что от них нужно держаться как можно дальше, — тут же ответил Марк.
Разведчик выглядел очень измотанным — и морально, и физически, — однако он не потерял присутствие духа. Это читалось во взгляде — прямом и решительном. А судя по нахмуренным бровям, у Марка накопилось ко мне изрядное количество вопросов. Правда, тратить драгоценное время на обсуждение второстепенных тем он не собирался.
— Какое тебе дело до золотой гвардии? — разведчик сразу перешёл к сути.
Я ничего не сказал — лишь спокойно посмотрел на него, едва заметно пожав плечами. Несмотря на скупость жеста, Марк сразу понял, куда дует ветер.