Этот мир не выдержит меня. Том 5
Шрифт:
Даже великие мастера, способные мощью своих чар свернуть горы, осушить озёра или вскипятить облака, страдали от нашествия этих мерзких созданий. Что уж говорить о старце, разум которого мог заставить содрогнуться всю Вселенную, но тело которого, пострадавшее от не поддающихся исчислению невзгод, оказалось бессильно перед самой мелкой, самой гнусной, самой надоедливой из всех мошек, известных науке. Эта мошка донимала мудреца своим отвратительным писком, не давай сосредоточить острый, как деревянные шпаги южных менестрелей, разум на поистине важных вещах!'.
— У «мошки» есть для тебя подарок, — со всё той же улыбкой добавил
Настал момент направить неуёмную энергию Фруаса Суара, которую он тратил на бесконечное стенографирование всего и вся, в мирное русло. Думаю, опытный, без дураков, учёный сможет разобраться с картами морфанов куда быстрее и куда лучше, чем я. А ознакомиться с результатами его изысканий не составит большого труда — достаточно будет заглянуть в амбарную тетрадь, куда он столь старательно записывал все свои наблюдения.
Стоило мне закончить фразу, как Фруас Суар тут же разразился очередным шедевром письменного творчества. Правда, теперь в ответе безумного старика чувствовался явный интерес к сказанному мной. Не в самих словах — они по-прежнему носили исключительно оскорбительный характер с лёгким привкусом интеллектуального снобизма, — а, скорее, в движениях пера. Оно скользило по бумаге медленно, с неохотой, словно мысли его держателя не совпадали с тем, что он говорил.
«Мерзкий писк, поселившийся в ушах благородного старца, никак не отступал. Раздражённый мудрец, вместо размышлений о временах правления Карлуса Четвёртого — великого Императора, в одиночку одолевшего водяных великанов и остановившего некротический мор одним лишь только шевелением своего правого мизинца, — был вынужден тратить бесценное время на борьбу с насекомым, которое не стоило даже крупицы его внимания. Как жаль, что немощная плоть не давала старцу прихлопнуть надоедливую букашку одним лишь взмахом его руки!»
— Никто из людей не видел этих карт, — продолжил давить я, почувствовав слабину. — Никто из ныне живущих или живших ранее не мог даже мечтать о том, чтобы постичь те тайны, которые скрываются в переплетениях подземных ходов и переходов, запечатлённых древними картографами…
Я специально перенял витиеватую манеру речи, присущую Фруасу Суару. Пафос и многословие — вот что могло покорить холодное сердце вредного старика.
— Никто и никогда! — подбавил патетики я. — Но мудрец, который сможет разобрать карты и привести их в порядок, совершит настоящий научный прорыв… Если же мудрецу удастся проложить подземный путь от окраины Империи до самой её столицы — блистательного города Ахена, — то он окажет неоценимую услугу Императору, Империи и навсегда запечатлеет своё имя на страницах истории!
Фруас Суар оставался совершенно недвижим, но я чувствовал, что сумел подцепить его на крючок. Старик мог игнорировать меня, но упускать столь заманчивую возможность он точно не собирался.
«Вся жизнь — суть столкновение и единство противоположностей, а значит, невзгоды, обычно приносящие с собой только боль и страдания, иной раз могли открыть новые возможности, в любой другой день оставшиеся бы незамеченными. Докучливый гнус, донимавший старца нескончаемым писком, вынуждал того направить свои стопы наверх, на второй
Я не ошибся. Обещанные бонусы со стороны сильных мира сего оказались слишком уж серьёзной приманкой для человека, который так отчаянно жаждал признания. Тщеславие, смешанное с любопытством — это страшная штука, противостоять которой очень непросто.
«И кто знает, — продолжил писать Фруас Суар, — какие тайны сумеет разгадать мудрец, когда перестанет стеснять себя соседством с премерзким насекомым? Убелённый благородными сединами старец никогда не проходил мимо новых знаний, в каком бы вместилище они ни находились. Он был готов искать пищу для собственного разума повсюду, даже там, где любой другой, менее искушённый человек, искать бы и не подумал! Хоть даже в грубых холщовых мешках, коих, без сомнений, с избытком хватало в столь низкосортном заведении».
Вот и отлично. Нужно будет только предупредить коттара, а то вместо удобного подземного маршрута, разработанного на основе изъятых у Лик-Тики карт, я получу лишь обрывки тряпья и двести — триста грамм не очень свежего фарша. Каким бы неприятным стариком ни был Фруас Суар, такой участи он всё-таки не заслуживал.
Я усмехнулся — правда, на это раз исключительно про себя, чтобы не злить обидчивого безумца, и поднялся с лавки. Теперь, когда нужные сведения были получены, настал момент приступить к их реализации, но для начала стоило обзавестись дополнительной парой рабочих рук.
Большего количества помощников мне не требовалось. Золото очень не любит, когда вокруг него собирается целая толпа.
Мой взгляд скользнул по лицам людей. Марк был занят текущими делами, которых даже ночью хватало с избытком, и отвлекать его не хотелось. Висельник тоже не страдал от скуки — утром ему предстояло накормить не один десяток голодных ртов, и он начал готовиться к этому ответственному мероприятию уже сейчас, хотя до рассвета оставалось ещё часа три-четыре, не меньше.
Кто следующий? Фольки? Северянин, в отличие от остальных, даже не думал утруждать себя каким-то полезным занятием. Осоловевший от съеденного, он сидел за столом, подперев щёку ладонью, и с умильной задумчивостью, свойственной, скорее, детям, чем взрослым, смотрел на пляшущие в открытом очаге огоньки.
Я качнул головой. Нет, Фольки в помощники не годился. По крайней мере сейчас. Слишком уж алчен и чересчур жаден был мой косматый северный друг — вместо помощи, он станет трястись над каждой монеткой и проест мне всю плешь на тему нецелевого расходования нашего золотого запаса.
А вот Лэйла… Лэйла хоть и не могла похвастаться крепким психическим здоровьем, но зато она не страдала неуёмной тягой к деньгам. К тому же мне уже давно нужно было поговорить с девушкой, и значит, для предстоящего дела она годилась лучше всех остальных.
— Подъём, — коротко приказал я, приподняв плащ, под которым спала уставшая от бесконечных приключений Лэйла.
— Отстань, малыш, — не открывая глаз, сообщила девушка, «скромно» развалившаяся сразу на трёх сдвинутых лавках. — Тётушка Лэйла изволит отдыхать, поэтому, будь так добр, избавь её от необходимости наблюдать твою очаровательную мордашку…
— Не избавлю, — усмехнулся я, а затем сдёрнул «тётушку» с её роскошного ложа. — Настало время рассчитаться с долгами.
— Ты ополоумел? — возмутилась Лэйла, оказавшись на полу. — С какими ещё долгами?