Этот мир не выдержит меня. Том 5
Шрифт:
— Что это с юнцом, милостивый государь? — спросил Большой, с интересом наблюдавший за моими действиями.
Коротышка, уставший и немного напряжённый, но готовый к бою, стоял рядом с комнатой моих сестёр с палицей в руке и котомкой у ног. Он вёл себя правильно: до отбоя тревоги ни расслабляться, ни покидать назначенный пост было никак нельзя.
— Выпил лишнего, — коротко ответил я
— Молодость не знает меры, — кивнул Большой. — В его годы я был самым счастливым человеком, когда у меня получалось пробраться в винный погреб моей
Коротышка, скучавший в темноте коридора уже целый час, был не против поболтать на отвлечённые темы, и в любой другой момент я с удовольствием поддержал бы этот порыв. В любой другой, но сейчас. Сейчас ни времени, ни сил на пустопорожние разговоры попросту не осталось.
— Раз уж ты вспомнил о весёлых деньках своей беззаботной юности, — негромко произнёс я, — то будь так добр, напряги память ещё разок и расскажи мне о бароне Риордане.
Характеристика, выданная его прошлому, заставила Большого саркастически улыбнуться. Однако улыбка быстро сошла на нет, как только он услышал названное мной имя.
— Ты хочешь знать о бароне Риордане, милостивый государь? — явно растерявшись, переспросил коротышка. — О бароне Риордане, которого за глаза кличут «Золотым Змием»?
Столь говорящего прозвища и красноречивой реакции Большого было вполне достаточно, чтобы составить первоначальное мнение о моём новом заочном знакомце. Хорошего, доброго и отзывчивого человека вряд ли назовут змеёй — этим пресмыкающимся обычно приписывают совсем другие качества. Хитрость, коварство, жестокость — вот присущие им черты.
Да и Ворон не стал бы иметь дел с рыцарем без страха и упрёка. С негодяем куда легче договориться — его мотивы понятны, а поступки предсказуемы. Всегда жди подставу и точно не ошибёшься…
— Если ты знаешь нескольких человек с таким именем, то можешь рассказать обо всех, — спокойно произнёс я. — А если нет, то тогда твой вопрос лишён смысла.
— Ты прав, милостивый государь, прости меня за эту досадную оплошность, впредь постараюсь изъясняться так, чтобы смысл был понятен всем… Даже тебе, — Большой решил скрыть растерянность за ехидством. — Что ты хочешь знать о бароне?
— Всё, — кратко ответил я. — Но особенно меня интересуют его гвардейцы.
Коротышка понимающе хмыкнул, помолчал секунду, собираясь с мыслями, а затем сказал:
— Всё о бароне Риордане знает только один человек — он сам. Моя драгоценная матушка состояла с ним в переписке, но я, милостивый государь, не имел чести познакомиться с предметом вашего интереса. Я могу лишь пересказать вам слухи, часть из которых распустили его враги, часть — друзья, а часть — плод его собственных трудов…
Большой загадочно замолчал.
— Не томи, — устало выдохнул я. — День был тяжёлый и долгий, ночь тоже обещает массу «развлечений», поэтому давай обойдёмся без драматических пауз.
— Недруги называют барона хитрецом, лжецом и лицемером, — Большой проникся моим настроем и не стал тянуть кота за хвост. — Друзья — тоже, но чуть
— Что насчёт алчности? — решил уточнить я.
— Всенепременно! — хохотнул коротышка. — Барон ценит деньги и не чурается любых заработков — от работорговли до ростовщичества — но основные доходы ему приносит земля. Он подмял под себя всех соседей, совершенно не стесняясь в выборе средств. В ход шло всё: яд, шантаж, взятки, угрозы… В общем, милостивый государь, барона боятся, барона ненавидят, барона презирают, но в открытую выступить против него не решается никто…
— Гвардейцы? — я сразу понял, к чему клонит коротышка.
— Гвардейцы, — подтвердил тот. — Одни из опаснейших во всех вольных землях! Большие, быстрые, сильные… Но главное — их броня, выкованная из ложного золота.
— Что это? — спросил я, хотя ответ в общих чертах был и так понятен. Очередная магическая хреновина, от которой ничего хорошего ждать точно не стоит.
— Призрачный металл, — добавил конкретики Большой. — Секрет его производства хранится в роду Риорданов многие сотни лет… Именно ложное золото дало барону часть прозвища, а его гвардейцам — полную неуязвимость для любого оружия.
— Такого не может быть, — возразил я. — Иначе предки твоего Риордана уже давно спихнул бы императора с его насиженного трона.
— Возможно, это когда-нибудь произойдёт, — усмехнулся Большой. — Барон и в годы моей юности шагал очень широко… Вряд ли сейчас что-нибудь изменилось.
— Широко шагая, можно запросто порвать штанишки, — хмуро ответил я. В голове крутилась мысль, что моя выдумка о вторжении в Империю, пожалуй, была не так уж далека от истины. — Хочешь сказать, что никто ещё не сумел уничтожить ни одного гвардейца, облачённого в броню из ложного золота?
— Ты неправильно меня понял, милостивый государь, — Большой качнул головой. — Я хочу сказать, что мне неизвестно, как это можно сделать. Знаю лишь одно: барон Риордан не очень любит солнечный свет и предпочитает ходить в бой ночью или хотя бы в пасмурную погоду… Но почему и отчего — то мне неведомо.
Я кивнул, показав, что принял слова коротышки к сведению, а затем сказал:
— Иди спать. Утром ты мне понадобишься.
— Не сомневаюсь, милостивый государь, — без особой радости ответил тот и, подхватив котомку, юркнул за одну из дверей.
Большой благоразумно поспешил потратить оставшееся до рассвета время на отдых. Я же остался наедине с собственными размышлениями.
Удивляться моей удаче не имело смысла. Раз уж обстоятельства столкнули меня с каким-то человеком, то он был обязан оказаться либо хитровыделанным психопатом, либо безжалостным подлецом, либо охреневшей от власти тварью, с армией непобедимых бойцов под боком. А ещё лучше, если все эти прекрасные качества соединялись вместе. Такая вот у меня карма — что в прошлом жизни, что в этой.