Этюд для уголовного розыска
Шрифт:
— Остальное? — переспросил Назим.
— Конечно.
— Остального не было, я его просто избил, потому что он мне не нравится, — с вызовом ответил паренек.
— Больше тебе нечего сказать?
— Нет.
— Ну что ж, тогда до свидания! Я рассчитывал на тебя, но видимо, придется самому разбираться в этой истории, в которой задета не только твоя честь. Что же ты стоишь, иди.
Назим опустил голову и, медленно повернувшись, пошел обратно.
В отличие от Вагабова, Зейналов уже завершил проверку.
—
В сердцах послав его ко всем чертям, Акиф молча вышел на улицу. Пусть думают, что хотят, напишу рапорт и переведусь в другой отдел, успокоил он сам себя, но ненадолго. Перед глазами встали нехитрая обстановка в доме Назима, бледное лицо его слепого отца, натруженные руки матери. Жалко мальчишку, возьмет все на себя и делу конец. Нет, рапорт он, конечно, напишет, но чуть позже, иначе потом будет мучить совесть.
— Привет, Вагабов, — высунулся из окна дежурки опердежурный капитан Нафталиев. — Тебя дважды спрашивала по телефону девушка.
— Номер оставила?
— Нет.
— Спасибо, если позвонит еще раз, спроси, кто она, и пусть оставит номер.
— Ладно, если она согласится это сделать.
Подошли двое инспекторов из отделения инспекции по делам несовершеннолетних.
— Не расстраивайся, Акиф, мы слышали, Зейналова скоро толкнут на повышение. Как-нибудь перетерпим, — произнес добродушный старший лейтенант Рагим Насибов.
Вагабов махнул рукой.
— Что его терпеть, разве в этом дело? Человек он дрянной, чем выше поднимется, тем больше бед натворит.
— Точно, — поддержал его уже не молодой инспектор Абульфат Рзаев.
Их разговор прервал опердежурный.
— Акиф, тебя к телефону.
Он трижды повторил «слушаю вас», пока на другом конце провода тонкий, срывающийся голос не произнес:
— Помогите, пожалуйста, Назиму, вся надежда на вас, он всегда очень хорошо о вас отзывался.
— Давайте встретимся и поговорим, — едва успел произнести Акиф, как раздались отбойные гудки.
Значит, действительно в конфликте замешана представительница прекрасного пола, — подумал Акиф.
Через окно он увидел направлявшихся к отделу Завура с отцом.
— Рискну, — решил Вагабов и направился было им навстречу, но опоздал. У входа стоял Зейналов.
Прошло не менее часа, прежде чем все трое вышли из кабинета начальника инспекции.
Распрощавшись как старые знакомые с Зейналовым, отец и сын, судя по всему, направились домой. Несколько поодаль за ними следовал Акиф. Он догнал их около самого подъезда.
Понимая, что он оказался рядом с ними не случайно, отец Завура остановился, выжидающе посмотрев на лейтенанта.
— Вас послал за нами Зейналов?
— Нет, я просто хотел сказать вашему сыну, что фотография действительно заслуживает внимания.
Под его пристальным взглядом Завур стушевался. На это обратил внимание
— А в самом деле, что это за фотография? — обратился он к сыну.
— Обычная фотография, — недовольно огрызнулся Завур.
— Что значит обычная? — накинулся на него отец. — Отвечай, когда тебя спрашивают. Чья это фотография?
Сын молчал.
— А ну-ка, лейтенант, давайте отойдем в сторонку, — вдруг подобревшим голосом предложил мужчина. Он взял Акифа под руку и зашептал:
— Кажется, я догадываюсь, в чем дело. Наверное, какая-то порнография. Мальчик сейчас постесняется сказать нам об этом. Ваш бандюга сам, вероятно, ему ее дал, а потом стал отнимать. Товарищ Зейналов во всем разберется, он обещал наказать этого мерзавца.
— А что, товарищ Зейналов уже определил, кто из них мерзавец? Он видел эту фотографию?
— Насчет фотографии он ничего не знает, он о ней не спрашивал, его интересовала только драка. В уголовном кодексе действия вашего подшефного предусмотрены статьей 207 и именуются злостным хулиганством.
— Это вопрос спорный, прежде предстоит узнать, кому нести уголовную ответственность за изготовление порнографии.
— Черт возьми, неужели вы можете думать на моего сына?
— Следствие покажет, может, там не только изготовление, но и распространение.
Акиф почувствовал, что инициатива перешла в его руки. Папаша Завура потерял уверенность в себе, когда до него дошло, что дело может зайти значительно глубже, чем казалось. Он стал судорожно соображать, не выгоднее ли будет прекратить всю эту историю, не дай бог, действительно фотокарточка окажется делом рук его сына, дойдет до учителей, а ему в этом году школу заканчивать, нужна хорошая характеристика. Этот настырный лейтенант, опасаясь неприятностей для себя, о которых намекал Зейналов, будет защищать своего подопечного и наломает дров. Под влиянием этих мыслей он с ходу поменял тактику.
— Ладно, лейтенант, я сам разберусь с сыном и думаю, прекратим эту никому не нужную историю. Я позвоню Зейналову и заберу назад свое заявление.
Внутренне Акиф ликовал. Он на верном пути, теперь главное — дожать. Сложилась странная ситуация, фотография — это явный козырь в его руках, но как его использовать, пока не знал, поэтому решил блефовать дальше.
— В принципе я не возражаю, надо спросить у Завура.
Выражение лица Завура не оставляло сомнений, что он слышал разговор. На вопрос отца он с готовностью закивал головой.
— Я согласен. Только предупредите Назима, чтобы меня больше не бил.
— Этот паршивец должен благодарить судьбу, что у него такой защитник, — понимающе кивнул и улыбнулся лейтенанту отец Завура.
— Хорошо, — как о решенном деле, проговорил лейтенант. — Отдай мне негативы, чтобы я был уверен, что подобное не повторится.
— Давай, давай, если они у тебя, отдай и сожжем эту гадость прямо здесь, — нетерпеливо добавил отец.
Завур сбегал домой и вернулся, сжимая в руке три негатива.