Эволюция, Революция и идеалы Анархизма

Реклю Жан Жак Элизе

Вспомните то религіозное рвеніе, съ какимъ сверо-американцы отстаивали рабство негровъ, какъ «божественное учрежденіе».

Другое сложное явленіе относится къ великой эволюціонной эпох, кровавыми кризисами которой были американская и французская революціи. О, тогда — по крайней мр какъ казалось — перемны произошли исключительно въ интересахъ народа и эти великія историческія даты слдуетъ считать, какъ бы освящающими рожденіе новаго человка! Депутаты конвента хотли начать исторію съ перваго дня своей конституціи, какъ будто предшествующихъ вковъ не было вовсе и будто человкъ—гражданинъ дйствительно могъ считать началомъ своего существованія моментъ провозглашенія своихъ правъ. Дйствительно, этотъ періодъ былъ великой эпохой въ жизни націй, несбыточныя надежды овладли тогда міромъ, освобожденная мысль поднялась на такія высоты, какихъ никогда не достигала прежде, науки возродились, геній открытій безконечно расширилъ границы міра и никогда не появлялось такого множества людей, одушевленныхъ новымъ идеаломъ, готовыхъ ради него беззавтно жертвовать

своею жизнью. Но эта революція, какъ мы знаемъ это теперь, была вовсе не революціей всего народа, это была революція извстныхъ слоевъ общества исключительно въ ихъ интересахъ. Права человка остались чисто теоретическими: провозглашенная одновременно съ ними гарантія частной собственности сдлала ихъ призрачными. Новый классъ жадныхъ хищниковъ принялся за дло накопленія богатствъ, буржуазія заняла мсто отжившаго класса, стараго дворянства, уже зараженнаго скептизмомъ и настроеннаго пессимистически, и новопришельцы стали эксплуатировать неимущіе классы съ такимъ усердіемъ и умніемъ, какимъ не обладали никогда прежніе правящіе классы. Во имя свободы, равенства и братства совершались всевозможныя злодянія. Во имя освобожденія міра, Наполеонъ велъ за собой милліонъ убійцъ; для блага дорогого отечества капиталисты создаютъ громадныя состоянія, строятъ большія фабрики, организуютъ могущественныя синдикаты, (монополіи), воскрешая въ новой форм прежнее рабство.

Кто не хочетъ ограничиваться словами, тотъ долженъ основательно узнать и вообще критически отнестись къ людямъ, заявляющимъ о своей преданности длу революціи. Недостаточно крикнуть кому-нибудь: Революція! Революція! чтобы мы тотчасъ же пошли за нимъ, только потому, что онъ захотлъ вести насъ. Вполн естественно, когда невжда слдуетъ своему инстинкту: разъяренный быкъ бросается на красный лоскутъ и постоянно угнетаемый народъ бросается на перваго встрчнаго, котораго ему укажутъ. Всякая революція хороша поскольку она направлена противъ гнета со стороны одной личности или цлаго строя; но если она ведетъ къ установленію новаго деспотизма, то можно спросить себя: не лучше ли направить ее по другому пути. Настало время сознательнаго примненія своихъ силъ: эволюціонисты, придя къ ясному сознанію, что именно они хотятъ осуществить въ ближайшую революцію, не ставятъ себ задачей поднять недовольныхъ и произвести смуту безъ цли и плана.

Можно сказать, что до сихъ поръ ни одна революція не была проведена вполн сознательно, и потому ни одна изъ нихъ не увнчалась полнымъ успхомъ. Вс эти великія движенія, безъ исключенія были почти безсознательными актами со стороны вовлеченныхъ въ нихъ массъ и если революціи и происходили успшно, то только благодаря искусству вожаковъ, сумвшихъ сохранить хладнокровіе и боле или мене руководить ими. Реформацію провелъ и воспользовался выгодами отъ нея лишь одинъ общественный классъ, и Французскую революцію совершилъ также одинъ классъ, выставлявшій на систематическій разстрлъ массы несчастныхъ, которые послужили лишь для того, чтобы доставить ему побду, и извлекающій теперь вс выгоды отъ революціи. Еще въ наши дни «четвертое сословіе» игнорируя крестьянъ, заключенныхъ, бродягъ, безработныхъ и всевозможныхъ отщепенцевъ, не впадаетъ ли также въ ошибку, считая себя особымъ классомъ и работая не для всего человчества вообще, но для своихъ избирателей, кооперативныхъ союзовъ и лицъ, доставляющихъ имъ средства.

Всякая революція иметъ свое сегодня и свое завтра. Сегодня народъ толкаютъ въ бой, завтра будутъ призывать его къ благоразумію; сегодня его увряютъ, что возстаніе есть священнйшій долгъ, а завтра будутъ проповдывать, что «наилучшая республика — есть королевство», или, что высшее самопожертвованіе состоитъ въ томъ, чтобы «перенести три несчастныхъ мсяца, ради общественнаго блага», или, пожалуй еще лучше, что никакое оружіе не можетъ замнитъ избирательнаго билета. Потокъ исторіи съ періодическими революціями похожъ на рку, запружаемую время отъ времени плотинами. Каждое правительство, каждая побдившая партія стремится въ свой чередъ запрудить этотъ потокъ, чтобы утилизировать его возможно боле для своихъ мельницъ. Надежды реакціонеровъ и заключаются именно въ томъ, что такъ будетъ всегда и что народъ, подобно стаду барановъ, позволитъ постоянно сбивать себя съ своей дороги и одурачивать при посредств солдатъ, или краснобаевъ адвокатовъ.

Этотъ вчный круговоротъ, который раскрываетъ намъ въ прошедшемъ рядъ революцій, частью неудавшихся, безконечную работу слдующихъ другъ за другомъ поколній, подобно безконечнымъ волнамъ, безпрестанно ударяющимся въ скалу, разбиваясь о нее, — это иронія судьбы, которая показываетъ, какъ плнники разбиваютъ свои цпи, чтобы дать заковать себя снова, все это служитъ причиной великой нравственной смуты и среди своихъ товарищей намъ приходилось видть такихъ, которые утративъ надежду и утомившись до битвы, складывали руки и отдавались на произволъ судьбы, покидая своихъ братьевъ. Вотъ чего они не знали, или знали на половину, т. е. ясно еще не видли того пути, по которому должны были итти, или врне, они надялись, что судьба, подобно попутному втру, надувающемуся паруса корабля, приведетъ ихъ къ цли: они надялись на успхъ, не благодаря знанію законовъ природы или исторіи, не благодаря своей упорной вол, но благодаря счастливой случайности или руководясь какимъ то смутнымъ стремленіемъ, подобно мистикамъ, которые ступая по твердой земл, воображаютъ, что ими руководитъ съ неба путеводная звзда.

Писатели, проникнутые

чувствомъ своего превосходства, глубоко презирающіе волненія толпы, обрекаютъ человчество всецло двигаться такимъ образомъ въ безвыходномъ, заколдованномъ кругу. По ихъ мннію, толпа совершенно не способна къ самостоятельному мышленію, и неизбжно поддается демагогамъ, которые, преслдуя свои интересы, направляютъ массы отъ прогресса къ реакціи и обратно. Дйствительно, въ масс индивидовъ, тсно сплоченныхъ другъ съ другомъ, легко создается общая всмъ душа, всецло подчиняющаяся одной страсти, проявляющаяся въ однихъ и тхъ же крикахъ энтузіазма или отчаянія, — это какъ бы одно существо съ тысячью голосовъ, безумныхъ отъ любви или ненависти. Въ теченіе нсколькихъ дней, нсколькихъ часовъ водоворотъ событій увлекаетъ одну и ту же толпу къ самымъ противоположнымъ проявленіямъ — восторга или проклятій. Т изъ насъ, которые сражались за коммуну, знаютъ эти страшные приливы и отливы народныхъ волнъ. Когда мы отправлялись на баррикады, насъ провожали трогательными привтствіями, слезами восторга въ глазахъ, женщины нжно махали платками. Но какъ принимали тхъ изъ вчерашнихъ героевъ, которые избгнувъ смерти, возвращались, какъ плнники, окруженные солдатами. Во многихъ кварталахъ толпа состояла изъ тхъ же самыхъ людей, но какой полнйшій контрастъ въ ея чувствахъ и настроеніяхъ! Какіе негодующіе крики и проклятія. Сколько дикой ненависти въ ея словахъ: «Смерть! Смерть! Разстрлять ихъ. На гилльотину»!

Однако бываетъ толпа и толпа, и коллективное сознаніе, слагающееся изъ тысячи индивидуальныхъ, хотя бы и слдовало полученному импульсу, все же боле или мене ясно даетъ себ отчетъ, по характеру своей эмоціи, дйствительно ли хорошо то, что совершено. Съ другой стороны не подлежитъ сомннію, что вмст съ прогрессомъ человчества увеличивается число людей, сохраняющихъ сильно развитую индивидуальность и остающихся самими собою, со своими собственными убжденіями и самостоятельнымъ образомъ дйствій.

Иногда такихъ людей, думающихъ боле или мене одинаково, самихъ бываетъ достаточно, чтобы составить цлое собраніе, настроенное единодушно и съ одинаковыми стремленіями; безъ сомннія безсознательные инстинкты и привычки могутъ и здсь выступить наружу, но только на время, и личное достоинство беретъ верхъ. Обыкновенно такія собранія, члены которыхъ уважаютъ другъ друга, очень отличны отъ крикливыхъ собраній массъ, способныхъ опускаться до зврства. По своей численности они представляютъ какъ бы толпу, но по той выдержанности, которую они проявляютъ — это группа личностей, остающихся вполн самими собой, съ своими собственными убжденіями, составляя вмст съ тмъ въ своемъ цломъ, какъ бы высшее существо, сознающее свою волю и осуществляющее ее въ своей работ. Часто сравниваютъ толпу съ войскомъ, которое смотря по обстоятельствамъ или увлекается охватывающимъ всхъ безумнымъ героизмомъ или обращается въ бгство въ паническомъ страх. Но въ исторіи не мало примровъ такихъ сраженій, въ которыхъ люди смлые и ршительные борятся до конца совершенно сознательно и съ непреклонной ршимостью.

Конечно, колебанія толпы имютъ мсто, но въ какой мр? Что бы отвтить на этотъ вопросъ, надо обратиться къ событіямъ. Для того, чтобы констатировать прогрессъ, слдовало бы установить: на сколько увеличилось въ историческомъ процесс число мыслящихъ людей, сознательно дйствующихъ въ одномъ направленіи, не заботясь ни объ одобреніи, ни о порицаніи толпы. Но подобная статистика тмъ боле невозможна, что даже среди новаторовъ не мало такихъ, которые являются таковыми только на словахъ, въ дйствительности же легко даютъ увлечь себя окружающимъ ихъ мыслящимъ молодымъ товарищамъ. Съ другой стороны много такихъ, которые изъ гордости и тщеславія стараются казаться непоколебимыми, какъ скала передъ потокомъ событій, но однако теряютъ почву подъ ногами и помимо воли мняютъ свой образъ мыслей и свою рчь. Кто же теперь въ откровенной бесд не признаетъ себя соціалистомъ? Хотя бы уже по тому, что онъ старается отдать себ отчетъ въ аргументахъ противника, онъ долженъ честно понять ихъ, до извстной степени даже раздлить ихъ и ввести въ общее понятіе объ обществ, отвчающее его идеалу совершенства. Сама логика требуетъ усвоенія чужихъ мыслей и дополненія ими своихъ.

Мы революціонеры должны дйствовать подобнымъ же образомъ. Мы также должны стараться понять совершенно искренно и правдиво вс идеи нашихъ противниковъ, мы должны сдлать ихъ своими, но придавая имъ истинный ихъ смыслъ. Вс запоздалыя разсужденія нашихъ оппонентовъ съ ихъ устарлыми доводами, конечно, найдутъ себ надлежащее мсто, но не въ будущемъ, а въ прошломъ. Они принадлежатъ философіи исторіи.

III.

Періодъ чисто инстинктивныхъ движеній теперь уже миновалъ: революціи не будутъ уже совершаться случайно, потому что прогрессъ становятся все боле и боле сознательнымъ и разумнымъ. Животное или ребенокъ всегда кричитъ, когда его бьютъ, и вообще реагируетъ извстнымъ движеніемъ или ударомъ: такъ и мимоза складываетъ свои листья отъ всякаго вншняго раздраженія; но отъ этихъ непроизвольныхъ движеній далеко еще до систематической и упорной борьбы противъ гнета. Народамъ прежде казалось, что событія слдуютъ одни за другими безъ всякаго порядка, но они наконецъ научились познавать связь между ними и ихъ неумолимую логику, они начинаютъ понимать, что и имъ также слдуетъ держаться извстнаго образа дйствій, чтобы выйти побдителями. Соціальная наука, указывающая причины рабства и какъ противовсъ — средства освобожденія, понемногу освобождается отъ хаоса противорчивыхъ мнній.