Евсения. Лесными тропками
Шрифт:
– На озере, - кивнув, выпалила я.
– Это там.
– Спасибо, - тут же отбыл он в сторону берега... Ну и дела. А, кстати...
– Любоня, - вернулась я взглядом к подруге, попутно собирая мысли в кучу.
– Ты чего там пролепетала? Что за прощанье такое? А ну пошли в дом...
Да, конечно, повод для "прощанья" был глубоко уважительным. Хотя, не настолько, чтоб рискнуть этой трусихе тащиться одной в наш заповедный лес. И если бы не Хран, встреченный ею уже у весевых ворот с вопросом: "Как проехать... и так далее", то, я бы ее скуксившуюся мордашку вообще
26
Карта Ладмении - в приложении к главе 13 первой книги цикла "Ключ для хранителя".
– А Русан знает?
– Что? Кто?
– зарделась, как роза в палисаднике Любоня, скосясь на стоящую у плиты Адону.
– Любоня, Русан знает о том, что ты решила дать дёру?
– с нажимом повторила я.
– Не-ет, - видно, вспомнив о немоте моей няньки (вот, сюрприз будет), решилась, все ж, на откровенность подруга.
– Он еще из Бадука не вернулся. И мне ни одной весточки оттуда не прислал.
– А должен был?
– Так а мы не договаривались... Так, кто ж знал?
– тяжко вздохнула страдалица.
– И действительно... А почему ж ты тогда в Медянск едешь, а не в Бадук? Ты боишься, что Русан тебя не примет или, что Ольбег его за такое вероломство прибьет?
– Угу... Прибьет. Точно, прибьет.
– А письмо ему написать со своим новым адресом?
– зашла я с другой стороны.
– Узнает и... прибьет, - осталась непреклонной Любоня.
– Да-а. Хорош жених... со всех сторон, - в раздумье нахмурила я брови.
– Евся, он и за меньшее не щадит. У него охранник с кухни ложку серебряную унес, так он его выпороть велел... прямо на центральной улице Букоши... со спущенными штанами, - добавила страсти подруга, распахнув на меня глаза...но, я ее уже мало слушала... я медленно - медленно вспоминала:
– Жизнь моя, пожухлый лист!
– выдохнула, отмерев, и поскакала вверх по лестнице, а вернулась оттуда уже со своей сумкой, которую тут же публично на стол и вытрясла.
– Все, мне - конец. Пожила хорошо, - на столе, среди прочего женского счастья, приветливо поблескивала в утренних лучах половина легендарной "Кентаврийской Омеги".
– Адона, ты быстро до своего леса добежишь? И ты давай в свой Медянск отсюда, пока не поздно.
– Евся, ты чего несешь?
– не на шутку струхнула Любоня.
– Да я уже... вынесла, - скрестив на груди руки, буркнула я в ответ. А потом еще хотела добавить, откуда именно, но, в это время в дом вошли двое совершенно
– Адона, Евсения. Это - мой друг, Хран. Вы позволите ему войти в ваш дом?
– нянька моя, оторвав от стола растерянные глаза, кивнула.
– Спасибо. Мы в вашем озере...
– начал улыбающийся Стах, но, тут, взгляд его с моей хмурой физиономии переместился прямо на стол.
– В вашем озе-ре... Радужные небеса. Нет, такого... не бывает.
– Место у вас здесь сказочное, - расплылся в два ряда зубов второй из вошедших.
– А озеро - так и жил бы здесь, на мосточке с... удой...
– результат тот же.
– Да что вы говорите?
– с возросшим интересом уставилась и я на подкову.
– Стах, ты что, золота никогда не видал... ворованного?
– тут же решила покаяться.
– Евсения, - не отрываясь от оного, глухо произнес Стахос.
– Скажи мне, откуда у тебя это? Это же, то, что я думаю: Кентаврийская...
– Ага, - тяжко вздохнула я.
– Омега, будь она... А ты что, тоже коллекционер? Ценитель прекрасного и чего-то там еще?
– Он...
– Хран, я сам. Нет. Дело в том, Евсения, что причиной нашего пребывания здесь как раз она и является, эта подкова. Мы должны вернуть ее законному владетелю.
– А кто это?
– недоуменно прищурилась я.
– Самому Тинаррскому царю?
– Правителю... Тинаррскому правителю, - отрешенно кивнул Стах, а потом внимательно посмотрел на меня.
– Ты так и не ответила, откуда она у тебя?
– Спёрла. Из дома ее жениха, Ольбега, - уныло глянула я на онемевшую Любоню.
– Хотела в ее глазах этого... скомпрометировать. А получилось вот что... Нечаянно. Просто, я его по голове этой реликвией ударила, когда он... ну, в общем...
– Евся, а я чего-то недопоняла...
– медленно начала подниматься из-за стола моя дорогая подруга.
– Ты как жениха моего хотела, это самое слово?
– Оно "лишить уважения", означает, - видя такое дело, на всякий случай уточнила я.
– Да даже и так. Каким способом то?
– Ну-у, - обвела я присутствующих взглядом, взывающим к помощи, да, видно и их этот вопрос тоже очень сильно волновал.
– По-своему.
– По какоему?
– нависла надо мной Любоня.
– Да мне на него уже с пожарной каланчи, но ты ж - моя лучшая подруга. И к моему, тогда еще жениху без меня в дом?!
– Любоня, это не то, что ты себе опять придумала в своей пустой кадушке, - пошла я в ответное наступление, однако, до сих пор, сидя.
– Не собиралась я к нему в постель. Для этой цели другая была приготовлена.
– Так ты не одна туда поперлась?
– Одна.
– А где ж вторую схоронила?
– Да нигде я ее не хоронила. Она вообще - не живая.
– Так он что...
– выкатила Любоня глаза и глубоко задышала.
– с упокойницами развлекается?
– Чего?! Ну ты... Вот с этой он должен был...
– всего через долечку прямо на нашем столе появилась стоящая в полный рост дама с картины.
– Евся, убери морока со стола!