Евсения. Лесными тропками
Шрифт:
– А как?
– от неожиданности выдала я. Адона же в ответ рассмеялась:
– Да очень просто - пустишь с "лесным вестником". Шепнешь ближайшему дубу, только обязательно, ему, потому как дуб - дриадское исконное дерево. До меня и долетит.
– Ага... Долетит до нее... Адона, ну как я без тебя? Кто мне косы будет плести? Это ж для меня - вопрос жизни.
– Ох, и избаловала я тебя... Ты, лучше, вот что послушай. О настоящем "вопросе жизни", - вдруг, присела она рядом и сделала "секретное" лицо.
– Помнишь, тогда, на капище...
– Евся...
– Ты чего орешь?
– выпала я из своих воспоминаний и уставилась на Тишка, стоящего сейчас прямо передо мной. А потом одумалась - момент то, торжественный, прощальный.
– Да, Тишок. Спасибо тебе за геройство и за все, что ты мне сделал. И еще...
– Да, пожалуйста, - нетерпеливо отмахнулся тот лапкой.
– Это я всегда - за милую душу. Только... Евся, вы сейчас какой дорогой двинете?
– А это...
– растерянно развернулась я к Стаху, занятому подпругой своего буланого Капкана.
– В объезд Букоши - лесом. Потом - по мосту через Вилюй и до Монжи.
– До Монжи?!
– подскочил бес и изобразил, вдруг, такую умильную физиономию, что, была б я верующей - знамением осенилась.
– Евся, а можно и мне с вами, до Монжи... проводиться? Ну, Евсечка?
– Да я ж не одна еду, - растерянно уставилась я на него.
– Вон, у остальных спрашивай.
– Ага, - метнулся бесенок к заинтересованно замершим на это дело мужчинам, а потом тоже застыл напротив них, важно подбоченясь.
– Ну, это... мужики. Вы, я надеюсь, не против моего сопровождения?
– Стах лишь, с улыбкой качнул головой, а Хран от души расхохотался:
– Не-ет, мужик... рогатый, - тот, в ответ, радостно подпрыгнул и, найдя глазками мою дорогую подругу, восседающую уже верхом на Дуле, направился в ее сторону. Ну, Любоня, держись.
– Сударыня, криво поклонившись, начал прохиндей.
– Я понимаю, что могу вызвать своей... неоднозначной личностью некоторое у вас смущение. Но, заверяю в полной своей к вам предрасположенности. И в знак этого, позвольте смахнуть пыль с ваших туфелек кончиком собственного хвоста, - и, взметнув, оным, выжидающе замер у Любониной ноги. Та же в ответ, шустро поджав ножку, протрубила:
– Евся!!! Ты... Пусть провожает. Только... подальше от меня, - закончила уже под совместный мужской хохот.
– Давай ко мне, в седельную сумку, - протерев глаза, выдохнул Хран.
– Поместишься?
– но, беса уже и след простыл. Лишь поклажа на боку у Хранова коня еще больше раздулась. Да-а... А не надо было бесу вслух книжки про галантных кавалеров читать.
– Евсения, нам пора, - настала и моя "счастливая" очередь в виде ожидающего в седле Капкана Стаха. Я окинула их обоих критическим взглядом и со вздохом, двинула в сторону высокого конского...
– Ты куда?
– Как это, "куда"? К вам, - праведно распахнула я рот.
– Ну, уж, нет, - и тут же была подхвачена на руки, после чего усажена прямо на седло перед мужчиной.
– Мы быстро поедем, а сзади сидеть - вовсе неудобно.
– Ага, кто б спорил?.. Зато здесь... вовсе близко:
–
– Что?
– уже трогаясь, уточнил у меня Стах.
– Да, ничего, - сразу безнадежно завалившись боком на мужской торс, сложила я перед собой руки... А потом их еще и сцепила. Стах лишь вздохнул, глядя на это упрямство, выворачивая коня с лесной поляны...
Сидеть в таком положении и в правду, оказалось гораздо удобней. И, вернув свою прежнюю незримость (интересно, как сейчас Стахос со стороны смотрится?), я вскоре смогла, хоть немного, но, расслабиться и даже начала вертеть по сторонам головой. Правда, не долго, потому что к моему, так некстати обмякшему телу, подкралась, вдруг, накопленная последними сутками и бессонной ночью усталость. Ну и что теперь делать? Держись, "путешественница", бди в оба глаза... И нюхай... О чем это я?..
– Ну и чем я так отвратительно пахну?
– уточнил в мое правое ухо, мужчина.
– Ты мне в шею фыркаешь.
– Что?
– оторвала я от его плеча голову... И когда только пристроить то ее туда успела?
– Чем пахнешь?
– а, действительно, было здесь что-то странное.
– В общем-то, "вкусно"... пахнешь - можжевельником и полынью. А еще... чесноком, немножко. И раньше я у тебя этой чесночной "добавки" не замечала.
– Чесночной?
– удивленно хмыкнул мужчина.
– Так я его и не ел. И вообще... Знаешь, что я хотел тебе сказать?.. Я, когда был ребенком и чего-то очень сильно боялся...
– А с чего ты взял, что я тебя боюсь?
– Ну, не меня, а незнакомой окружающей обстановки, - терпеливо продолжил мужчина.
– То, представлял всегда, что я - в домике. Воображаемом домике. И мне сразу становилось легче.
– Ты - в домике?
– Угу...
– С крышей, стенами и окнами?
– Угу. И обязательно с крепкой дверью.
– А окна там большие... И чтобы занавески на них прозрачные колыхались от теплого ветра. А на гладких досках пола - узорные солнечные лучи. А за этими окнами - лес. Красивый, с высокими деревьями. И озеро рядом... Или река... И крыльцо высокое. Обязательно, высокое... А еще внутри, чтобы был большой камин... с приступочкой...
– Евсения... Ну ты даешь...
– А что?.. Сам же сказал... "в до-ми...ке"...
Сначала я расслышала громкое гусиное гоготание. И уже на грани яви и сна успела подумать, что, наверное, мы доехали до моста через реку Вилюй. А потом...
– Любоня, а мы... где?
– с прищуром огляделась вокруг себя, стягивая с плеч чужую кожаную куртку.
А поглядеть, действительно, было на что - большущая деревня Монжа "радовала" сейчас мои проснувшиеся глаза на все обозримые стороны. Потому как находилась я в самом ее центре: в чужой, устланной соломой телеге, в тени под кленом, растущем на крутом речном берегу, в густой листве которого чирикали сейчас беззаботно воробьи. И то, что спросонья приняла за гусиный гогот на реке... в общем то, им и было. С одной лишь разницей - мост мы, по всей видимости, проехали давным давно.