Евсения. Лесными тропками
Шрифт:
– Любимая, - наконец, отмер мужчина, - И как можно быстрее. Кстати, Любоня приходит в себя. А все остальное - уже по дороге...
Мы скакали всю ночь. Да, на этот раз, мы уж точно скакали. И я, с примолкшим Тишком в закрытой наглухо сумке. И моя дорогая подруга, с момента своего возвращения в явь "разродившаяся" лишь несколькими словами ("Где он?" и "Котелок не забыли?"). А когда густые кроны раскрасило румянцем солнце, впереди, меж деревьев, наконец, показался просвет.
– Всё, - первым перевел своего Перца на шаг Хран.
– Дальше - лишь поля вплоть
– Понятно, - в ответ нахмурился Стах.
– Время безвозвратно упущено.
– Время просто вносит свои коррективы, - устало усмехнулся ему в ответ "наставник".
– И, исходя из нашей действительности, они могут быть только одни - то, чего мы изначально пытались избежать, сейчас становится оптимальным для нас вариантом, - глубокомысленно изрек он, оглядываясь по сторонам. Ага. Не забыл, значит о нашем "сопровождающем".
– Хран, я не знаю, что такое "оптимальный", но, думаю, ты имеешь в виду то, что нам стоит вернуться "к людям"?
– сморщившись, потрогала я свою нижнюю губу.
– Да, дочка. Точно так я и предлагаю сделать. Сейчас, примерно в миле отсюда, если верить моей карте, будет поворот к деревне Садки. А от нее, на север вдоль реки, миль через тридцать - небольшой городок, Клитня. Он стоит в аккурат между двумя трактами, ведущими на запад - нашим и новым.
– Ну да. По всей видимости, там и мост через Силежу есть. В крайнем случае, можно будет и о "личной" переправе договориться, - покачал головой Стахос и глянул на меня.
– Тогда сейчас объезжаем стороной деревню, находим подходящее для отдыха место и...
– Я поняла. Хорошо... Любонь, ну что, посмотрим страну нашу, Ладмению?
А то на лес мы с тобой еще с детства налюбоваться успели.
– Ага, - порадовала нас подруга очередным своим словом, а потом еще пуще "расщедрилась".
– Евся... А где он то?
– Пока с нами, Любоня. Пока с нами. Но, близко не подойдет...
Деревня Садки, благоразумно оставленная нами слева, вдоль жидкого подлеска, только еще просыпалась. Аккуратные, натыканные на пологом бугре домики, с зелеными заплатами огородов и садами, между листвой которых из летних кухонь уходили в безветренное небо дымки, показалась мне "раем на земле". Хотя, что это такое, я знала, опять же, из книжек. Но, так и подумала тогда, вывернув на эту разноцветную лепоту голову:
– Рай...
– Что?
– удивленно переспросил Стах, едущий сбоку.
– Хотя, после... Евсения, я пойду к нему с тобой. И это не обсуждается, - неожиданно резко сменил он тему.
– Хорошо.
– Хорошо?
– Ага... А мне лень сейчас с тобой спорить. Но, про твои оскорбления я не забыла. Так и знай.
– Это были не оскорбления, а констатация факта, - тоже без особого энтузиазма, огрызнулся в ответ Стах.
– А вот словами непонятными разговаривать вообще...
– Кстати, о непонятных словах...
– встрял в нашу "неспешную" беседу Хран.
– Любоня, а что такое, "умет фарежный"?
– ну конечно, и кто б сомневался, что именно его этот
– А что? А я что?.. Когда это я такое сказала?
– но, ей на выручку открыл пасть еще один наш "молчальник", проблеяв прямо из сумки:
– Не "фарежный", а "фаряжный". И это то, что оставляют после себя на дороге кони... ну, и лошади тоже.
– Кх-хе, - крякнул Хран, с уважением глядя на потупившуюся скромницу.
– Надо будет запомнить, - да я, в общем-то, и в этом не сомневалась.
Вскоре место нашей очередной стоянки было определено - окруженный с трех сторон низким ельником клочок высокой травы, разбавленной мелкими лесными цветами. К тому ж, со старым кострищем по центру. Я тут же, с большой радостью, сползла со своей уставшей лошади, а вот что в этот самый момент подумала Кора, даже пересказать бы постыдилась. Лишь одарила ее пристальным взглядом... и сделала выводы. А потом мы со Стахом, не теряя времени, направились в лес. Странно, но, возвращалась я под охранительную тень родной дриадской стихии, без прежнего большого желания... Ну и дела...
– Он к нам придет или его искать?
– вполголоса поинтересовался мужчина, на ходу поправляя свой меч. Но, я и сама, уже через несколько ярдов, остановилась, разглядев движущуюся навстречу, бурую тушу:
– Он... пришел. Теперь просто стой рядом и молчи. Я все скажу сама.
– То же, что и на капище?
– тут же не сдержался Стах.
– Ага. А я по-другому и не умею.
Медведь же, явно торопился. И лишь бросив на нас по очереди внимательный взгляд, начал диалог:
– "Ты пришла сдержать свое обещание или..."
– Да, - тоже с поспешностью, кивнула я.
– Но, для начала, мне нужно знать твое имя... Настоящее имя. Как мне к тебе обращаться?
Зверь на мгновение замер, а потом, вдруг, громко фыркнул:
– "Ты права... Обращайся ко мне "Донатис". Так меня звали когда-то"
– Хорошо... Донатис, я избавляю тебя от прежней службы и отпускаю на свободу, которой ты волен распоряжаться, как велит тебе твое сердце... У меня все... Я что-то не так сказа... Жизнь моя, пожухлый лист!
– и в следующий миг уже усиленно терла пальцами глаза. Потому что зверь, во время моей речи торжественно вставший на задние лапы, вдруг стал... "облетать", постепенно выравниваясь с контуром собственного сияния, вспыхнувшего теперь с новой силой.
– Радужные небеса, - выдохнул, открывший рядом со мной рот, Стахос.
– Что, медведем я был... краше?
– медленно произнес "перевертыш", ухватившись рукой за свою непослушную нижнюю челюсть.
– Ведь ты догадывалась, кто в итоге окажется перед тобой?
– Ага, - сглотнув слюну, кивнула я, глядя на только что случившееся "чудо". Высокий худой мужчина с копной серых кудрей на голове был одет опрятно и даже дорого, хотя, что я вообще смыслю в богатой одежде? И лишь странное узкое украшение, плотно прилегающее к его бледной шее, выбивалось из общей картины.
– Я еще что-то должна... сказать? Или, может, вас...