Евсения. Лесными тропками
Шрифт:
– Повезло?.. Евся, ты ведь не только в магии пока - наивница, но и в жизни. И главных ее законов совсем не знаешь. Особенно тех, что как раз и того и другого касаются.
– Ну, так просвети меня, самый могучий ум не только заповедного леса, - в предвкушении, повернулась я к Тишку.
– А что толку то?
– скептически окинул он меня целиком.
– Хотя... Ладно, слушай и не вопи...
– и уселся сам по удобнее.
– Самый главный закон, объединяющий магию с жизнью, гласит: "Всему есть своя цена". Но, не каждый может ее заплатить, эту самую цену. И возвращать с дороги мертвых
– Тишок... А почему?
– Да потому что заплатила за него откупную у смерти, Евся, когда произнесла те слова. Что ты сказала до того, как у тебя получилось?
– "Я люблю тебя", - ошарашено выдохнула я.
– Я просто повторила то, что сказал мне когда-то Стахос.
– Она просто повторила, - покачал головой бес.
– В том то все и дело, что единственная цена, равная смерти по силе - одна лишь любовь. И ты именно ею за своего мужчину расплатилась.
– Тишок, значит, я на самом деле Стаха... люблю?
– нахмурила я лоб.
– Да я знать не знаю, что такое, эта любовь к мужчине.
– Подумаешь, - хмыкнул тот.
– Ты знать не знаешь, что такое "ненависть", но, однако, умеешь ненавидеть. И что такое "верность" тоже, но, умеешь такой быть. Здесь главное, не твои умозаключения, а то, что чувствуешь сердцем. Иначе... Смерть не обманешь, Евся. Не льсти себе. Аф-фх-хи.
– Правду говоришь...
– отстраненно отметила я, поднимаясь из травы.
– Но, мне надо все хорошо обдумать... подслушник.
– Ну, во-от... Я ж говорил, что толку никакого, - подскочил следом за мной Тишок.
– Евся, а думать ты в лесу собралась?
– Нет. Хочу дуб найти, чтобы Адоне весточку передать, - на ходу пояснила я.
– А как ты считаешь, о ней самой узнать таким же способом получится?
– А кто ж то ведает? Давай попробуем, - выказал явный пробел в познаниях "просвещенный" водяной бес.
Но, с дубом нам не свезло. Точнее, мне. Нет, весточку Адоне ("У нас все хорошо") он, поскрипел, но, все же "принял". А вот сообщить мне о судьбе драгоценной няньки наотрез отказался. И если у дубов есть "чувство юмора", то, считай, меня им сегодня щедро одарили, прошелестев глубокомысленно напоследок: "Завтра подует северный ветер, а сегодня иди домой".
– Тишок, - проломав себе голову над этой "дубовой" шуткой весь обратный путь, наконец, не сдержалась я.
– Я вот не поняла, воду слушают, если она течет с нужной стороны, а вести дубами передаются исключительно попутным ветром?
– Да нет, - почесал тот задумчиво свой меховой бок.
– Дубы вообще необычные деревья. И некоторые даже утверждают, что они умеют предрекать будущее.
– Погоду они умеют предрекать. В прошлый раз, в заповедном лесу мне местный дуб дождь предрек - как раз накануне той ночи на капище, а этот - северный ветер.
– Ну и что ты в итоге с тем дождем сотворила?
– даже приостановился Тишок.
– Воронку, - в ответ тормознула и я, а потом открыла на беса рот.
– А ветер тогда причем? Что он означает?
–
Вечер, порадовав отсутствием небесной сырости, долгожданно собрал всю нашу компанию на просторном дворе - у обложенного глиняными кирпичами костра. Хран, недавно вернувшийся с охоты самолично теребил в сторонке глухаря. Пестрые его перья радостно разлетались под ветром, и от этого Любоня, сидящая рядом с мужчиной беспрестанно чесала свой носик. Но, чурбашку перетаскивать не собиралась (а как же руководить издали?). Подружка моя вообще в нашем "походе" раскрылась с другой, незнакомой мне доселе стороны. Нет, наличие у нее сильного духа под мягкими формами я всегда ощущала, но сейчас она четко и, причем, без всякого спроса взяла над всеми нами опекунство:
– Тишок, проверь воду в котелке. Кажется, кипит. А ты, Евся, проверь кружку у Стаха.
– Я еще первую не допил!
– скоро отозвался "больной" с нашей совместной трухлявой лавочки. А потом, на всякий случай добавил.
– И вообще, во мне и обеденный бульон до сих пор булькает.
– Ну, с отваром то зверобоя им гораздо веселее теперь будет, - злорадно присоединилась к подруге и я. Конечно, а кто ж тот зверобой для него собирал? Но, Стах, проявив благородство, лишь вздохнул, поправив на плечах куртку:
– Хран, расскажи, какое "настроение" на больших дорогах. Суета по нашему поводу пока не ощущается?
– Да как тебе сказать?
– прищурился тот через пламя костра.
– В Бадуке я повышенного внимания к себе не заметил, хоть и торопился очень. А в Монже... Там пришлось пару перекрестков объехать стороной. Но, я думаю, тебя уже со счетов скинули, как "свеженького упокойника". Любони пока не хватились. Связывать лично меня с Евсенией, тоже пока, фантазии вряд ли хватит. Так что, ищут, по всей видимости, ее одну. Но, это все "условные" выводы. Мало ли, кто нас по дороге сюда случайным взглядом зацепил.
– Понятно, - отставил пустую кружку в сторону Стах.
– Значит, надо отсюда рвать когти. Завтра снимаемся?
– Боюсь кровать твоя такой поездки не выдержит, - скептически наморщила я нос.
– А причем тут кровать?
– А притом, что, если ты завтра "снимешься", то только в лежачем положении. Стах, у тебя сияние до сих пор дырявое. И далеко ты не проедешь.
– Евсения права, - присоединился ко мне Хран, с кряхтением разгибая спину.
– Сам посуди - случится драка, какой из тебя боец? Да и не уйти от нее на большой скорости. Ты и тряски не выдержишь. День еще, как минимум тебе нужен. Так, дочка?
– Ну-у...
– с прищуром оглядела я сидящего рядом мужчину.
– Как минимум.
– Да вы что?
– возмущенно сверкнул он на нас глазами.
– Я еще один день здесь не выдержу. Да я последний раз столько в постели валялся, когда в детстве ногу ломал.
– Ничего. Я вот завтра с утра баньку здешнюю подправлю - дыры в печке и полу заложу. А к вечеру устроим праздник души и тела.
– Ага. С жареным на вертеле глухарем, - потерев нос, многообещающе расплылась моя подруга.