Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников том 1
Шрифт:
Я объяснил в нескольких словах соображение, которым руководился,
Мартынов немного подумал и сказал:
– Не хочу решать сразу... Вопрос любопытный... Приходите ко мне
сегодня вечером - потолкуем на свободе.
Конечно, я поспешил к нему и с нетерпением ждал его "решения".
– Я сегодня, прийдя с вашей репетиции домой, - сказал он, - нарочно
прочел снова третье действие, прочел и письмо Гоголя о представлении
"Ревизора"8, потом соображал самым основательным
– И я должен считать себя побитым?
– Вообразите, что нет; прихожу к заключению, что вы правы... Только у
вас в исполнении есть недочетик, и недочетик не маленький; надо его непременно
исправить. Я, должно быть, ради его и не согласился с первого раза с вами.
– Что же это? Укажите, пожалуйста!
– Видите ли, Федор Михайлович очень это хорошо сказал вам, как вы мне
передавали, что положение Хлестакова в этой сцене трагикомическое, как это
называется... Только видите... не знаю, как это вам пояснее сказать... (Мартынов
вообще выражал свои мысли, свои теоретические взгляды с трудом, оттого
многие, знавшие его не близко и судившие по первому впечатлению, близоруко
считали его "ограниченным".) Коли трагикомическое, так ведь надо, чтобы тут
было и трагическое и комическое... Вы Хлестакова делаете, как это называется, героем - и позою делаете, и тоном, и жестами; у вас это и выходит хорошо (хоть
один раз "сорвался" голос, а от этого боже храни актера!), но собственно
комического-то мало, в лице мало, в мимике, ну, в гримасе даже, потому что тут и
без гримасы нельзя... Не знаю, как бы вам это объяснить, понимаете ли вы меня...
Да вот лучше постойте, я вам на деле покажу... Посуфлируйте мне, - с книгой не
так ловко.
Он уселся в кресло и под мое "суфлерство" стал говорить довольно
известный ему на память, как оказалось, монолог, начинающийся с рассказа о
петербургских балах. Чтение это меня не удовлетворяло. Мартынов, будучи
великим актером, был плохой чтец (так, например, монологи Фамусова он читал
весьма посредственно), да и роль Хлестакова была совсем не в его средствах; но
когда он, играя теперь уже по-моему, так как давал мне урок, вскочил с кресла и
принял "героическую" позу, то выражение его лица, по мере того как он говорил, делалось до такой степени комическим, "гримаса", о которой он упоминал и
которая на самом деле вышла удивительным мимическим движением, произвела
такой художественный контраст между "трагическим" и "комическим", такое
художественно-пропорциональное распределение их, что я в одно мгновение
понял как нельзя яснее то, чего не мог с достаточной ясностью изложить мне за
223
минуту перед этим мой гениальный
понял и то, что, вполне усвоив этот урок теоретически, в практическом
применении останусь бледнейшею копиею своего образца. Во всяком случае, однако, судя по тому, что говорили мне Мартынов, Писемский и некоторые
другие на генеральной репетиций, урок этот прошел не даром. <...> С. В. Ковалевская
Софья Васильевна Ковалевская (1850-1891) - известный математик,
доктор философии и магистр изящных искусств. Наряду с многими выдающимися
трудами по математике и физике (см. в сб. "Памяти С. В. Ковалевской", изд. АН
СССР, М. 1951), ею, в годы жизни и работы в Стокгольме (1886-1891), где она
занимала кафедру в университете, написан по-шведски ряд художественных
произведений: "Нигилистка", "Борьба за счастье" и др. (см. С. В. Ковалевская, Литературные сочинения, СПб. 1893, и публикацию отрывков и незаконченных
рукописей Ковалевской в книге "Воспоминания и письма", изд. АН СССР, М.
1961).
Над "Воспоминаниями детства" Софья Васильевна начала работать в 1887
году, в год смерти своей сестры, А. В. Корвин-Круковской (Жаклар), и закончила
их в апреле 1889 года (см. А.-К. Леффлер, Воспоминания, СПб. 1893, стр. 274).
Написанные с большим художественным вкусом и психологической тонкостью,
"Воспоминания детства" особенно ценны тем, что в них исключительное
внимание уделяется сестре Софьи Васильевны, сыгравшей значительную роль в
жизни и творчестве Достоевского середины 60-х годов. Известная
революционерка, участница Парижской коммуны, А. В. Корвин-Круковская, в
замужестве Жаклар (1843-1887) {В целом ряде источников год рождения А. В.
Корвин-Круковской указан неверно - 1847. Все сведения о биографии А. В.
Корвин-Круковской заимствованы из статьи о ней Ив. Книжника, в руках
которого находились многие неопубликованные материалы о ее жизни (журн.
"Звезда", 1928, N 10).}, начала свою деятельность как писательница в журнале
Достоевского "Эпоха", когда ей был всего двадцать один год. В N 8 за 1864 год
был опубликован ее рассказ "Сон", в N 9 - рассказ "Михаил" (за подписью Ю. О-
в). Достоевский писал А. В. Круковской, что вторая повесть "всем близким к
редакции людям и постоянным нашим сотрудникам очень понравилась". И на
скромный ее вопрос, можно ли ей серьезно относиться к своему дарованию, ответил: "Вам не только можно, но и должно смотреть на свои способности
серьезно. Вы поэт. Это одно уже многого стоит" (Письма, I, 381-382).