Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников том 1
Шрифт:
степенною походкою москвичей, отдавал предпочтение московской степенности
и неторопливости. Да сверх того два-три часа, проведенные на улицах, как бы они
приятны ни были, не могли возместить страшной скуки, преследующей меня в
доме.
Брат Михаил уехал в Ревель. Брат же Федор с раннего утра уходил в
офицерские классы Инженерного училища; то же делал и сожитель его Тотлебен; а я на все утро оставался дома один. В первое время брат долго не собрался
доставить
квартире не имелось, и я пропадал со скуки. Наконец я догадался и на свои деньги
записался в библиотеку для чтения, чтобы брать книги на дом. Месячная
стоимость тогда за чтение книг была полтора рубля, и сверх того семь рублей
задатку. С этих пор я постоянно занимался чтением журналов и книг. Из старых
книг я, по совету брата, прочел всего Вальтер Скотта. К Адольфу Ивановичу
63
Тотлебену довольно часто приезжал его родной брат Эдуард Иванович,
впоследствии знаменитый инженер, защитник Севастополя и герой Шипки, граф
Тотлебен. В то же время, как я с ним познакомился, он был незаметным штабс-
капитаном, мужчина лет тридцати и даже с хвостиком. Замечательно, что он, как
я тогда слышал, окончив обучение в кондукторских классах Главного
инженерного училища, по каким-то обстоятельствам не мог поступить в
офицерские классы, а был командирован в саперные войска, в каковых и провел
вплоть до чина генерал-майора. А потому, собственно-то говоря, и с ним
случилась та аномалия, что он, сделавшись впоследствии великим и знаменитым
инженером, должен был считаться не окончившим курс в Инженерной академии.
<...>
Сожительство брата с Адольфом Тотлебеном было очень недолгое. Не
припомню, когда именно они разошлись, знаю только, что в декабре месяце, когда я заболел, то мы жили уже с братом одни {Впоследствии я ничего не
слыхал об Адольфе Ивановиче Тотлебене: кажется, он умер в молодых годах.
(Прим. А. М. Достоевского.)}.
Какая была у меня болезнь, теперь я не могу определенно сказать, -
кажется, я где-то простудился и у меня сделалась сильнейшая тифозная горячка, по крайней мере я долгое время лежал и наконец сделался в беспамятном
состоянии. Брат ухаживал за мною очень внимательно, сам давал лекарства, предписываемые доктором, который ездил ежедневно. Но тут-то и случился
казус, напугавший сильно брата и, кажется, бывший причиною моего очень
медленного выздоровления. Дело в том, что одновременно с моею болезнию брат
лечился сам, употребляя какие-то наружные лекарства в виде жидкостей. Раз как-
то ночью брат, проснувшись и вспомнив, что мне пора принимать
лекарства. Я мгновенно принял и проглотил его, но при этом сильно закричал, потому что мне сильно обожгло рот и начало жечь внутри!.. Брат взглянул на
рецептурку и, убедившись в своей ошибке, начал рвать на себе волосы и сейчас
же, одевшись, поехал к пользовавшему меня доктору. Тот, приехав мгновенно, осмотрел склянку наружного лекарства, которое мне было дано, прописал какое-
то противоядие и сказал, что это может замедлить мое выздоровление. Слава
богу, что не произошло худшего, а что выздоровление действительно
замедлилось, то в этом мы с братом убедились оба.
С началом моего выздоровления случился новый казус - заболел брат и
должен был лечь в лазарет при Главном инженерном училище. <...>
С начала 1842 года брат начал подыскивать другую квартиру, находя
прежнюю неудобною; после долгих розысков он остановился на квартире в
Графском переулке, что близ Владимирской церкви, в доме Пряничникова, куда
мы и перебрались в феврале или марте месяце. Квартира эта была очень
светленькая и веселенькая; она состояла из трех комнат, передней и кухни; первая
комната была общая, вроде приемной, по одну сторону ее была комната брата и
по другую, очень маленькая, но совершенно отдельная, комнатка для меня.
В эту квартиру к брату довольно часто ходили две новые для меня
личности, с которыми я и познакомился.
64
1. К. А. Трутовский {30}. Это был тогда симпатичный юноша, он был
тоже в Главном инженерном училище, на один год по классам моложе брата, тогда он был еще в Высшем кондукторском классе и часто ходил к брату. Он и
тогда отлично рисовал и часто на клочках бумаги простым карандашом
набрасывал различные этюды; у меня и теперь хранится где-то в бумагах его
рисунок, сделанный им тогда у брата, изображающий шарманщика. Впоследствии
Трутовский, кончив курс в офицерских классах Инженерного училища, вскоре
покинул свою инженерную службу и поступил в Академию художеств, где
серьезно занимался и достигнул впоследствии степени академика живописи.
После знакомства 1842 года я не встречался более с Трутовский, но память о нем
всегда была для меня симпатична. Он умер 17 марта 1893 года.
2. Дмитрий Васильевич Григорович. Эта личность была товарищем брата
по Инженерному училищу. Он в это время начал часто бывать у брата, а
впоследствии, когда я поступил в Строительное училище, он, кажется, был и