Факел Геро
Шрифт:
Идоменей отправил своих сыновей в Афины, в самую гущу событий, чтобы кроме классического эллинского образования они смогли получить знания, необходимые для самостоятельной жизни. Только отточив свой ум, набив руку и натренировав глаз, мастер может построить корабль, способный держаться на плаву. Ещё больше опыта понадобится, чтобы построить корабль для плавания к дальним берегам. Каждый строит сам корабль своей судьбы, и только от мужчины зависит, сгниёт ли тихо его судно в ближайшей гавани или выйдет смело бороздить жизненные просторы.
— Купальня готова, господин, — тихий голос рабыни вывел мужчину из задумчивости.
В
— Мешок я спрятал в ларе, ключик от него при мне, — он хлопнул себя по поясу, потом добавил уже громче: — отправил гонца в Тритейлион к вашей супруге, известить, что вы в прибыли в город и находитесь в добром здравии.
— Благодарю тебя, Гектор.
— Разрешите сопроводить вас в купальню, господин. Или… — он повернул голову к двери за которой скрылась рабыня, — хотите, чтобы она к вам пришла?
2.
Вымытый и умащенный Идоменей лежал на своём ложе, ниже поясницы он был укрыт тонкой простынёй. Склонившаяся над ним рабыня массировала господину плечи. Сквозь ресницы мужчина видел, как под тканью хитона мягко колышется её грудь. Ему хотелось протянуть руку и коснуться груди женщины, но он поборол желание. Сначала нужно сходить в храм, негоже перед таким важным мероприятием заниматься любовными утехами с рабыней.
— Можешь идти, — сказал он ей.
Женщина по хрипотце в его голосе поняла, что господин возжелал её. Она секунду колебалась, но все же вышла из комнаты. Гектор за дверью ожидал, когда рабыня покинет покои господина Идоменея. Раб, находившийся рядом, держал в руках серебряное блюдо, на котором под чистой салфеткой лежали бритвенные принадлежности.
Идоменей, обёрнутый простынёй, сидел в кресле. Гектор всегда сам обслуживал своего господина, не доверяя его брадобреям и цирюльникам. Перед выходом в море господин Идоменей обычно просил его постричь как можно короче, поэтому сейчас концы его отросших волос топорщились и торчали в разные стороны. Ещё господин Идоменей не любил бороды, но носил её, так как считал, что его губы очень полны и красны и слишком выделяются на лице, оттого больше подошли бы каком-нибудь юному бездельнику, увлекающемуся модами, вроде господина Агафокла.
Гектор старался учитывать привычки и пожелания господина. Он умело орудовал серебряными ножницами, подрезая тёмные жёсткие волосы. Со стрижкой слуга справился быстро, гораздо больше времени занимало бритьё. Это Гектор предложил господину Идоменею способ спрятать слишком чувственный рот, так смущавший господина, посредством отращивания усов и короткой бородки. А чтобы хозяин не скучал, во время процедур Гектор развлекал его разговорами:
— Всё, что вы определили для нужд Тритейлиона, уже отгружено и находится по пути в ваше поместье, господин. Ваш личный сундук и все ценности доставлены сюда, в ваш дом. Трапезит * с помощником придут завтра, чтобы посчитать и забрать свою долю. Керкура разгружается, наварх просил передать, что повозок достаточно, и к ночи должны закончить.
— Нужно, чтобы закончили, — вставил Идоменей.
— Так и передам, господин. Мешают очень. В порту собралось много зевак, когда пришёл сборщик налогов и начал переписывать товары.
— Зачем ему это?
— Сказал, что вы должны
— Меня до тавреона * освободили от всех пошлин и налогов за участие в строительстве крепостной башни.
— Говорят, пока вас не было, Совет ввёл новые пошлины, господин.
— Дармоеды, — выругался Идоменей.
— Так и есть, мой господин, — согласился слуга и добавил: — башню они так и не достроили.
— Что ещё нового в городе?
Гектор пожал плечами и глубоко вздохнул, набирая в лёгкие воздух для продолжительной речи, но Идоменей передумал:
— Нет! Не говори ничего. Хочу войти в храм со светлыми мыслями.
Слуга погрузил салфетку в чашу с горячей водой, в которой плавали лепестки цветов и капли душистого масла, и, отжав её, возложил на лицо своего господина. После такой процедуры жёсткие волоски бороды размягчались и их можно было аккуратно уложить с помощью миниатюрного серебряного гребня.
— Господин, взгляните, — Гектор принял тяжёлое зеркало из рук раба.
— Прекрасная работа! Благодарю тебя, Гектор, — разглядывая своё лицо в зеркале, сказал Идоменей.
— Небольшая трапеза, господин?
— Нет, после. Сейчас одеваться, — он поднялся с кресла.
Слуга хлопнул в ладоши, и в комнату вошли два раба, неся на вытянутых руках тщательно выглаженную одежду. Гектор обвил чресла господина мягкой хлопковой тканью с разрезами по бокам. Рабы помогли натянуть длинный ионийский хитон из белого полотна, сборчатые рукава, спускавшиеся до локтей, были перехвачены на плечах маленькими серебряными фибулами. * Светло-серый шерстяной гиматий * с узкой серебристой каймой по краю Идоменей перебросил через плечо и закрепил на талии широким поясом с серебряными вставками. Сапоги с коротким мягким голенищем из кожи ягнёнка довершили наряд. Мужчина не носил ювелирных украшений, кроме кольца-печатки с инталией. *
Внимательно оглядев своего господина, Гектор довольно улыбнулся. Наряд самого богатого торговца и землевладельца для несведущего человека представлялся неброским и простым. Немногие знали истинную цену шерстяной ткани тончайшей выделки из шерсти голубых коз и кипенно-белому хлопковому хитону.
Идоменей прошёлся по комнате, чтобы ощутить удобство одежды. Он чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. В его возрасте, а Идоменею в таргелионе исполнилось тридцать шесть лет, мужчины, имеющие хорошее здоровье, обычно быстро восстанавливаются. Идоменей имел рост немного выше среднего и сбитое тело. Такая фигура как нельзя лучше подходила характеру этого человека, умеющего крепко стоять в жизни на ногах. Возраст и обильная пища со временем превращают людей с таким телосложением в тучных толстяков, но господин Идоменей был очень скромен и непритязателен в еде. Он всегда довольствовался небольшими порциями простых блюд.
— Господин, я лишь возьму свой гиматий, — метнулся было к двери Гектор.
— Нет, мой друг, я отправлюсь в храм один, — Идоменей положил руку на плечо своего слуги. — Ты достаточно сегодня потрудился. Не забывай, что ты не молод и тебе нужен отдых для сохранения сил, иначе хвори начнут одолевать тебя.
— Я слягу лишь тогда, мой господин, когда вы перестанете нуждаться во мне, — проговорил растроганный слуга.
— Совсем наоборот, — рассмеялся Идоменей. — Когда ты бросишь хлопотать вокруг меня, то сможешь наконец зажить своей жизнью. Не забывай, что мой отец дал тебе вольную.