Факел Геро
Шрифт:
— На что мне воля, господин? — недоумевал Гектор. — С молодых лет я при вашем батюшке, а потом при вас…
— Заведёшь жену, детей…
— Жену?! Детей?! — ужаснулся Гектор.
— Для супружества ты ещё не стар.
— А только что сказали, что не молод.
— Не молод для тяжких трудов, для женитьбы как раз. Тебе пятидесяти нет?
— Да как сказать…
— Неужто старше?
— Ой, господин, не занимайте этим ум свой. Уж если собрались — идите. Осенний день короток, ночь ляжет быстро, а вам много надо сегодня успеть.
— Ну ладно, не ворчи, ухожу.
Шуточная перепалка настроила Идоменея на весёлый лад, и он вышел из дома в прекрасном настроении.
Храмовая улица упиралась в площадь, на которой находился главный храм Прекрасной Гавани. Недавно обновлённый, он возносился колоннами в прозрачную синеву, создавая впечатление, что эти колонны держат небесный свод. Идоменей за свою жизнь побывал во многих городах, но не видел ничего более прекрасного. Величественное сооружение, созданное с помощью божественной гармонии, способствовало очищению души от всего низменного и скверного, помогало простому смертному подняться над обыденностью и направить свой взор к небу, к мечтам.
Идоменей немного постоял под крышей галереи, настраиваясь на соответствующий лад. Внутри храма тихо и пусто, жители города предпочитали приходить сюда в первой половине дня. Мраморный Аполлон глядел на него с высоты десяти локтей. Идоменей по привычке попытался прикинуть во сколько могла обойтись такая статуя, но тут же одёрнул себя. Приблизился к Лучезарному *, поблагодарил его за дарованную удачу и пообещал принести богатые подарки.
Стук деревянных подошв о плитки пола заставил мужчину обернуться. Два храмовых раба-иеродула * пришли, чтобы убраться у алтарей. Узнав Идоменея, они низко поклонились, и один из рабов поспешил удалиться. Идоменей ждал, но раб долго не возвращался, а когда появился, то не соизволил подойти. Оба иеродула возились у алтарей, поглядывая на мужчину. Стук монеты о каменный пол, заставил рабов броситься к тому месту, где стоял Идоменей. Они чуть не устроили драку у его ног, но Идоменей не пожелал одарить нерасторопного раба и ему пришлось вернуться к своей работе, тот что оказался более проворным остался стоять рядом с мужчиной, он своей сгорбленной в поклоне спиной выражал полную готовность услужить господину.
— Что, верховный жрец болен? — спросил Идоменей.
— Нет, господин, когда я видел его последний раз, он был здоров.
Озадаченный Идоменей не понимал, почему верховный жрец не желал побеседовать с главным благодетелем храма. Раньше такой возможности он не упускал. В ближайшие дни здесь не будет торжеств, значит, нет причин, по которым жрец не может прийти. Идоменею показалось слишком унизительным продолжать разговор с иеродулом, и он потребовал провести его к верховному жрецу.
— Приветствую тебя, верховный жрец.
Седовласый сухенький старичок прогуливавшийся в храмовом саду, подскочил от неожиданности, увидев Идоменея. Он сердито глянул на иеродула, но тот уже бежал прочь, крепко сжимая в кулаке монетку.
— Идоме…, - воскликнул жрец, но быстро исправился. — Господин Идоменей! Вернулись? Рад вас видеть.
Выражение лица слишком разнилось со сказанным.
— Эпаф, к чему все эти церемонии. Иеродул ушёл, зови меня по имени. — Идоменей знал жреца задолго до того, как он стал священнослужителем.
— Не могу, господин Идоменей. С недавних пор всё изменилось, поэтому прошу вас не называть меня Эпафом.
— Ты перестал быть Эпафом?
— Вы всё смеётесь, господин Идоменей. А надо плакать и молиться, молиться и плакать. Просить богов о прощении за попрание, за осквернение.
— Эпаф! Да что с тобой? Кто посмел прийти в твой храм, чтоб надсмехаться
— Чужеземец?! Нет! Ещё нет! Но скоро свершится правосудие и тот, кто поменял эллинских богов на варварских, будет исторгнут из Прекрасной Гавани и тогда он сможет отправиться прямиком к своим милым скифам в объятия безумных энареев. * Возможно, на первых порах дикари сочтут его забавным, но это ненадолго. Когда он им надоест, они сделают из его глупой башки кубок для вина и будут передавать его из рук в руки, распевая свои гнусные песни…, - жрец хотел продолжить, но закашлялся.
Идоменей молчал, догадываясь обо всем, но хотел услышать это от жреца, чтобы подтвердить свои опасения. Пока Эпаф прочищал горло, он попросил:
— Расскажи мне всё по порядку.
Нет! — Эпаф замотал седой головой. — Через два дня, господин Идоменей. Вы всё узнаете через два дня.
Идоменей вернулся домой мрачнее чёрной тучи, нависшей над городом. Гектор, узнавший за много лет все оттенки настроения своего господина, все понял. Безмолвной тенью он скользил вокруг Идоменея, помогая переодеться в персидский халат тонкой стёжки, подал чашу для омовения рук, затем салфетку для утирания, принял от вошедшего раба поднос с едой и поставил на низкий трёхногий столик.
Хозяин Тритейлиона молча опустился на клинэ * рядом со столиком и, отщипнув от хлебца кусочек, не отправил его сразу в рот, а задумчиво мял в пальцах. Только когда Гектор убедился, что его господин получил всё, что ему необходимо для трапезы и отдыха, позволил себе сказать:
— Ваша супруга прислала послание, господин. Она рада узнать, что вы вернулись и находитесь в добром здравии. Далее госпожа сообщает, что повозки доехали до Тритейлиона в целости и сохранности. Ещё спрашивает, когда вы собираетесь приехать в своё поместье, а также желает вам всяческого благополучия.
Гектор замер в ожидании ответа, но Идоменей молчал. Капли дождя тяжело застучали по подоконнику. Гектор бросился закрывать ставни, и в комнате сразу потемнело.
— Схожу за огнём, — сказал Гектор в темноту.
— Не надо огня, — ответил Идоменей. — В темноте мне легче думается. А пока пошли кого-нибудь за Кодром.
Глава 18. Неоплаченные счета
1.
— Шкура индийского тигра, жёлтая с чёрными полосами на красной подкладке — 100 мин. * 26 локтей * расписной ткани для шатра — 280 драхм. Подушки, набитые лебяжьим пухом и обшитые золотой бахромой — 160 драхм. Метрет * хиосского * вина — 100 драхм. Плата Перибею — 10 драхм. Кто такой? — Идоменей поднял вопросительный взгляд на управляющего.
— Устроитель праздников в доме господина Агафокла, — объяснил Кодр.
— Так, дальше… Рапсод *, две флейтистки, арфист и барабанщики, акробаты — на всех 35 драхм. Благовония, масло для светильников…, - Идоменей быстро пробежал начало свитка глазами, — два десятка угрей по 3 драхмы за пару, мёд, метрет хиосского вина, специи… Вот! Пятьдесят золотых статеров взятых у трапезита Евномия. Стленгида * с орнаментом из пшеничных колосьев и цветов, золотая чеканка — 45 мин. Ожерелье серебряное с тремя рядами подвесок, один из рядов со вставками из золотистого электрона — 32 мины. Серьги золотые с подвесками в виде колесницы Гелиоса… браслет в виде змеи, глаза змеи из индийских смарагдов… * бусы жемчужные… венок золотой, листья плюща… перисцелиды * с колокольчиками из серебра… двенадцать серебряных булавок… две золотые фибулы филигрань… *