Факел Геро

Астрович Ната

— Мне кажется, глаза её пусты и холодны, госпожа, — снова встряла служанка Федры.

— Ну что ты, Галена! Таких лучистых глаз ещё поискать… Словно две серебряные чаши с чистейшей водой, в которой играют солнечные блики. А что касается нашего жгучего солнца, то во всей округе не сыскать той прохлады и тени, что дают сады Тритейлиона. Думаю, этому ребёнку будет здесь хорошо, — закончила Федра.

Услышав эти слова, Семела снова поклонилась, выражая полное согласие с мнением хозяйки Тритейлиона. Она подавила в себе

желание бросить победный взгляд на свою соперницу, понимая, что не спроста эта женщина так свободно ведёт себя со своей госпожой. Такие привилегии слугам даются после долгой и верной службы, поэтому не следовало злить Галену.

Семела предпочла обратить свой взор на маленькую рабыню. «По всей видимости девчонке крупно повезло, недаром в доме Бута она нашла яблоко в роге изобилия Тихеи». Семела погладила девочку по голове и притворно поднесла кончик своего платка к глазам, словно хотела промокнуть слезу.

— Как ты звала её, Семела?

— Левкея, госпожа. Я пыталась узнать её настоящее имя, но к сожалению, ни один эллинский язык не сможет повторить это звукосочетание.

— Я поняла, — кивнула госпожа Федра. — Говорит ли она хоть немного на койнэ?

— Говорит, госпожа, — Семела тут же обратилась к девочке. — Левкея, скажи что-нибудь госпоже.

— Господжа…

— Прекрасно! — засмеялась Федра. — Скажи ещё, что-нибудь. Что ты любишь? Что тебе большего всего нравится?

Снежка растерялась от неожиданного вопроса и неуверенно произнесла:

— Клумпа… красибо…нравица…

— Хорошо! — она бросила торжествующий взгляд на Галену. — Ещё, ещё! Говори! Не бойся!

— Бежать… Таврик…

Снежка плохо понимала, что хочет узнать от неё незнакомая госпожа. Она смотрела на белые пухлые руки женщины и думала: «Наверное, если бить такими мягкими руками, то будет не очень больно».

— Таврик? О чём она говорит? — обернулась Федра к Галене.

— О Тавриске. Это тот мальчуган, что принёс вам письмо, госпожа. Госпожа…

Но Федра уже не слушала служанку. Всё её внимание было обращено к маленькой рабыне. Хозяйка Тритейлиона уже строила планы, как займётся воспитанием и обучением этой малышки. В какую благовоспитанную особу под её покровительством превратится это дитя через несколько лет.

— Тебе понравилось общество Тавриска? Ну смотри, если ты будешь хорошо себя вести, то я позволю этому мальчику приходить играть с тобой. Ты поняла, что я тебе сказала?

— Да, господжа. Я буду играть с Таврисом, я буду хорошо играть…

— Ну что ж…

Федра спустилась с крыльца, чтобы исполнить необходимый ритуал, объявить при свидетелях о своих правах на юную рабыню. Она взяла девочку за руку и возвела её на крыльцо. Семела отошла на несколько шагов и склонилась в прощальном поклоне, бросив последний взгляд на бывшую воспитанницу. Девочка же равнодушно смотрела ей вслед.

— Госпожа, не стойте так близко от ребёнка,

у неё в волосах могут быть насекомые.

— Ты думаешь? — госпожа Федра немного отстранилась от девочки. — Позови Клитию.

Снежка с тревогой взглянула на прибежавшую девушку, боясь увидеть пренебрежение, с которым ежедневно сталкивалась в школе гетер, но рыжеволосая рабыня с интересом уставилась на девочку.

— Она прехорошенькая, госпожа!

Девушка была настроена очень благожелательно, она смотрела на Снежку почти с обожанием, и та отвечала ей полной взаимностью.

— Разве кого-то интересует твоё мнение? — ядовито проговорила Галена.

Госпожа Федра, не осадив выпад своей служанки, обратилась к рабыне:

— Милая, отведи это дитя в купальню и осмотри её хорошенько. Найдёшь вшей, пошли кого-нибудь к знахарке, пусть даст снадобье. Если насекомых нет, то просто вымой её. Я знаю, что творится на дорогах в такую сушь. А мы с Галеной пока поищем подходящий кусок полотна, чтобы соорудить нашей девочке новый наряд.

Галена, поджав губы, поплелась за госпожой в дом. В покоях Федры вдоль стен стояло несколько сундуков, покрытых цветной тканью с бахромой.

— Не помнишь ли ты, Галена, в какой из ларей я убрала свои старые хитоны и накидки? Необходимо их осмотреть и отобрать те, из которых мы сможем выкроить одежду для нашей малышки.

Галена молча подошла к одному из сундуков и, откинув крышку, принялась рыться в нём, всем своим видом показывая, как неприятна ей эта работа. Хозяйка Тритейлиона, словно не замечая недовольства служанки, продолжила:

— Завтра нужно будет снять мерки с её ног и заказать у нашего сапожника новые сандалии. Я заметила, что её обувь порвана. Ещё необходимы сапожки, ведь дело идёт к зиме.

Галена упорно отмалчивалась, разрываемая огорчением. Федра пренебрегла её советами и снова шла наперекор мужу, господину Идоменею. Она хорошо знала свою воспитанницу. Желание поступать по-своему происходило в ней не от вредности, а от обиды. Но постоянно отсутствующему хозяину Тритейлиона недосуг было разбираться в женских капризах, поэтому он поступал так, как считал правильным. Заметив, что жена не разделяет его взглядов по воспитанию сыновей, господин Идоменей увёз их подальше от неё.

Вместо того, чтобы склониться перед решением своего супруга, Федра выбрала гибельный для себя путь — оспаривать все решения мужа, находя поддержку в своём племяннике Агофокле. «Агафокл!», — Галена вздохнула — ещё одна её боль. Он остался сиротой будучи младенцем, и они с госпожой Федрой всячески заботились о нём. Но, видимо, боги решили посмеяться над отпрыском знатного рода. К сожалению, молодой человек не стал продолжателем дела своей семьи и вёл совершенно безумный образ жизни. Галена снова вздохнула, ей было жаль господина Агафокла. «Бедный господин Агафокл! Бедная госпожа!»