Факел
Шрифт:
Загубисало кивнул Налимову. Тот вышел из кабинета, вернулся вместе с Федоровичем.
– Садитесь, Федорович, - приказал Загубисало.
– Вот Мальцев отрицает свою вину. Говорит, что вы не исполняли его команд.
– Врет он, - сверкнул глазами Федорович.
– И кстати, не впервой. Вы, наверное, читали, товарищ подполковник, статью «Конец Келлера - «короля неба» в «Крымской газете»? Так в ней все от начала и до конца выдумано. Больше того, Мальцев приписывает себе, что он, а не Петр Боков сбил Келлера…
– Постой, постой, - перебил Федоровича Загубисало.
– О какой это статье вы говорите? Налимов,
– В статье все верно. Ничего я не придумал, - возразил Павел.
– Келлер был сбит мной.
– Сейчас почитаем.
– Загубисало развернул газету, пробежал глазами по столбцам, несколько раз прочитал подпись: Герой Советского Союза П. Мальцев.
– Келлер - это фигура!
– воскликнул Загубисало.- И помнится, как писали в войну, его сбили в групповом бою. Не так ли, Федорович?
– Если хотите, я расскажу, товарищ подполковник, - криво улыбнулся Федорович: - Бой действительно был групповой. Но сбил Келлера Петр Боков. Во всех оперативных донесениях записано. А Мальцев просто примазывается к этому подвигу.
Павел не вытерпел:
– Ты лжец, Федорович. Ты был моим ведомым… Я и об этом пишу… И кто лучше знает, что именно я сбил Келлера? Тебе ж орден за это дали!
– Но документы, документы, товарищ Мальцев,- перешел на еще более официальный тон Федорович.
– От них никуда не уйдешь.
– Мы разберемся, - примирительно сказал Бортов, подходя к Федоровичу.
– Кстати, это не имеет прямого отношения к происшествию. Скажите, Федорович, почему вы не выполняли указаний Мальцева? Или вы их выполняли?
– глаза Бортова впились в Бориса.
Федорович замялся. Ему было трудно выдержать испытующий взгляд замполита. Федорович знал: Бортов никогда не врал и даже не лукавил, и ему, Федоровичу, пожалуй, невозможно солгать Бортову. И чтобы как-то оправдать себя, он ухватился, как ому показалось, за спасительный якорь - обвинить Мальцева в недоверии к нему. И Федорович ответил:
– Мальцев хотел, чтобы я проиграл бой. И потому наводил меня с ошибками. Эти ошибки я считаю сознательными.
Павел брезгливо посмотрел на Федоровича. Борис сжался под его взглядом, втянул шею в воротник кителя, словно ждал удара.
– Подлец!
– вырвалось у Павла.
– Молчать!
– крикнул Загубисало.
– Вы что, на ярмарке или в кабинете командира?!
– Извините, пожалуйста, - сказал Павел н добавил: - Не могу терпеть вралей. Ну скажи, в чем моя ошибка?
– спросил он Федоровича.
– В том, что я тебе все время давал курс, высоту, развороты? А ты послал меня к чертям и стал действовать самостоятельно. И напорол. Что посеял, то и пожал. Скажи честно, не виляя.
– Федорович, - обратился к Борису Загубисало,- вы больше ничего не добавите к сказанному?
– У меня все.
– Тогда вы свободны. Можете заняться делами. И вы, Мальцев, тоже свободны, - сказал Загубисало и закурил. Курил он долго, молча, глядя куда-то в угол. Потом, погасив папиросу, спросил: - Ну, Иван Сидорович, что будем делать с Мальцевым?
Бортов ответил вопросом на вопрос:
– Что будем делать с Федоровичем и Мальцевым, Кирилл Прокофьевич?
– О Федоровиче другой разговор. Я считаю, Мальцев всему вина. К тому же эта статейка… Может, стоит ею заняться, посмотреть. «Липой» попахивает от нее, мне кажется.
Бортов снова заступился:
–
– А вы уверены?
– спросил Загубисало.
– Вполне.
– Но я попытаюсь убедить вас в обратном.
– Что вы имеете в виду?
– Ничего. Я просто хочу вам открыть глаза. Вы слишком рьяно его защищаете, Иван Сидорович. Хотя очень мало знаете. Мальцев - анархист. Он делал на Севере самостоятельные вылеты. Не выполнял указания старших в бою. Заставил плясать на столе артиста. Пил. Издевался над женой… И вот вам новый факт - приписывает себе славу других.
– Загубисало крупными шагами заходил по кабинету.
– Может быть, еще несколько фактов надо - найду, Иван Сидорович, найду.
– Довольно, Кирилл Прокофьевич, - твердо сказал Бортов.
– Вижу, наскребли много «фактиков», но они требуют проверки и еще раз проверки…
Это резкое замечание, но всему было видно, задело Загубисало, но он промолчал.
– Я больше не нужен?
– обратился Бортов к командиру.
– Идите отдыхать.
– Загубисало не глядя подал руку Бортову.
– Утро вечера мудреней…
Стояла осенняя крымская ночь. Небо вызвездило. На горизонте, далеко-далеко над морем, догорала полоска зари. Воздух был свеж и легок, со стороны жилого городка тянуло яблоневым ароматом.
Бортов несколько минут ходил по аллеям парка, сидел на скамейке, думал: «Загубит парня… Загубит».
Иван Сидорович вернулся домой поздно. Разделся, выпил стакан остывшего чая. Задумался. Как ему поступить? Ему, замполиту? Случилось ЧП. Жертв, к счастью, нет. Доложил начальнику политотдела. Надо привлекать виновных к ответственности. Загубисало жмет на Мальцева. Но ведь Мальцев-то не виноват? Может быть, виноват лишь в том, что не доложил сразу о самоуправстве Федоровича. Беседовал с очевидцем - Стриженовым - он подтвердил, что Федорович самовольничал, нарушал правила полета. Неужели Стриженов смалодушничал перед Загубисало и отказался от своих слов? А Федорович? Этот нагромождает одну нелепость на другую, чтобы опорочить Мальцева, выгородить себя. Нет, замполит, будь объективен. Не дрейфь, держись. Правда на твоей стороне. Пусть и ты несешь ответственность за ЧП, за то, что не добился еще настоящего порядка на аэродроме. Да, это так. Выговор тебе обеспечен. Ведь ЧП - результат отсутствия хорошо поставленной партийно-политической работы, как пишут почти во всех докладных об итогах расследования. Но надо найти и непосредственного виновника происшествия. А он - это установлено - не кто иной, как Федорович… Вот и борись теперь за правду, замполит. На душе было прескверно.
«Надо поговорить с начальником политотдела», - подумал Иван Сидорович.
Бортов потянулся к телефону, поднял трубку, услышал голос: «Третий слушает». Взглянул на часы: половина второго.
– А, дежурный. Не спите? Это проверка.
– И опустил трубку на аппарат.
«Завтра доложу лично», - решил он и пошел к дивану, чтобы хоть немного соснуть.
Через несколько недель Павлу вручили приказ. В глаза бросились слова, набранные жирным шрифтом: уволить в запас. Они хлестнули словно грозовой разряд.