Факел
Шрифт:
– Ешьте, Павел Сергеевич, - шепнула она и легко уплыла к раздаточной. А когда принесла второе, шепнула опять: - Ребята Агафонова поздравляют. Говорят, здорово он Федоровича обштопал. Потому и злится…
Мальцев сделал вид, что ничего не знает.
В столовую заглянул Бортов. Он ходил от столика к столику, перебрасывался шутками с летчиками, спрашивал, хорош ли харч.
Подошел к Федоровичу, присел. Борис нахмурился.
– Переживаешь?
– спросил Бортов, принимая от Вали стакан чаю.
– А тебе радостно!
– ощетинился Федорович.
– Это почему же?
– Хм…
У Бортова мелькнула мысль: «Знает о нашем разговоре с Загубисало. Уже рассказал». Вслух произнес;
– Не ершись. Зря это.
– Мораль будешь читать?
– Со временем, может быть, придется.
– Своему протеже прочитай.
– Это кому же?
– недоумевающе спросил Бортов,
– Тебе лучше знать.
– А-а, - протянул Бортов.
– Понимаю. Ну зачем же ты, Федорович, так упрощаешь? Разве Мальцев виноват, что ты проиграл «бой»?
– А кто же?
– Не прикидывайся мальчишкой, Федорович!
– резко сказал Бортов, вставая.
– Искать причину нужно в себе. Отставать стал, братец, а отсталых, как известно, бьют.
– Я это уже слышал.
– От кого?
– От Мальцева.
– Значит, он прав.
– Поет с твоего голоса.
– Он говорит правду в глаза…
Бортов подошел к столу, за которым сидел Агафонов.
– Смотри, не зазнавайся. Нос задерешь - бит будешь.
– Что вы, товарищ майор. Это просто случай. Где мне до капитана Федоровича! У него четыре сбитых самолета на счету…
– То-то.
– Понимаю.
Павел не слышал разговора замполита с летчиками. Когда Валя принесла ему компот, он задержал ее и стал рассказывать о своей Леночке, о том, как она улыбается, когда он, Павел, рассказывает ей сказки.
Валя шутила:
– Вся в вас - умница, Павел Сергеевич.
И Павел шутил:
– А вот если еще парень, тот будет похож на тебя, Валюша.
Валя, смутившись, убежала к раздаточной и через минуту, как будто ничего не случилось, с важным видом вновь разносила компот летчикам.
После обеда все дружно высыпали в курилку. Лишь Федорович, нахлобучив фуражку на глаза, прошел мимо. Ему показалось, что кто-то тихо, но внятно сказал вслед: «Отставать стал, братец, а отсталых, как известно, бьют».
Летчики засмеялись. Это Павел Мальцев рассказал им анекдот.
«Смеется тот, кто смеется последним», - со злостью подумал Федорович.
Он торопливо свернул за угол.
Весть о чрезвычайном происшествии на полетах, о ЧП, как его коротко называют в армейском обиходе, мгновенно облетела весь авиационный гарнизон. О ЧП говорили на командном пункте, в штабе, столовой, ремонтных мастерских, в квартирах. Одни считали виновником происшествия Федоровича, другие Павла Мальцева, третьи относили его на счет обоих.
Происшествие было тяжелое, и в нем надо было, конечно, хорошо разобраться.
Прежде чем поручить расследование комиссии, Загубисало решил выявить главного виновника сам и начал со штурмана наведения капитана Мальцева. Для солидности он пригласил к себе замполита Бортова (пусть, мол, полюбуется на своего выдвиженца).
– Рассказывайте, Мальцев, как это все произошло, - приказал Загубисало Павлу, вошедшему в кабинет. Павел тяжело опустился па стул. Медленно оглядел
– Разрешите закурить?
– спросил Мальцев командира и полез было за папиросами.
– Рассказывайте, а курить будете потом, - нетерпеливо оборвал его Загубисало.
– Хорошо. Я расскажу, - вспыхнул Павел.
– Я все расскажу. Но я… как это думают некоторые, я… не преступник, я был, есть а остаюсь честным человеком.
Павел достал платок, протер глаза, которые, как ему показалось, вдруг задернулись сеткой, машинально поправил орденские колодочки на кителе.
– Ребята работали классно, сердце радовалось, - продолжал Павел.
– Думал, хорошая смена нам пришла. Ночью, темной южной ночью летают, словно ласточки, - чистенько, без сучка и задоринки. Да что там говорить! Посмотришь - и просто завидно становится. Федорович слетал дважды - тоже неплохо. А в третий - его словно черт попутал - колбасить стал. Вы знаете, наверное, почему. Опять с Агафоновым в небе схлестнулись. Хотел доказать, что он, Федорович, зря тогда был бит Агафоновым, и решил отыграться. Борис шел наперехват. На рубеж вышел нормально - и по времени и по высоте. Но Агафонов, очевидно, заметил его и увернулся…
– А вы где в это время были?
– прервал Загубисало.
– Вы же - наведенец! Будьте добры вывести своего подопечного на цель. Жаль меня не было на полетах.
– Я пытался, но…
– Вот именно пытался, - наступал Загубисало.
– А надо было наводить. Причем наводить грамотно, по инструкции, а вы?
– Выслушайте, товарищ командир, - повысил голос Павел.
– Я говорю, пытался, стал давать команды, но Федорович не исполнял их. Не верите, Стриженов может подтвердить.
– Стриженов, Стриженов… - перебил Загубисало.
– Не в Стриженове дело, а в вас. Вы командовали и обязаны были добиться исполнения команд. А что получилось? Вместо того чтобы вывести Федоровича в хвост Агафонову, вывели его на встречный курс.
– Это неправда, Кирилл Прокофьевич, Неправда!
– Нет, Мальцев, правда! Если бы это было не так, то не было бы и происшествия, - жестко сказал Загубисало, вставая.
– Я еще раз заявляю, что это - ложь!
– горячо возразил Павел.
– Федорович пренебрег моими командами. Он даже прокричал мне: «Не мешай, я как-нибудь сам разберусь!» Ну и разобрался. Вывел самолет на встречный с Агафоновым курс и чуть было не рубанулся… Стриженов подтвердит, - тихо сказал Павел.
– Я им обоим приказал оставить самолеты… Если бы не команда, может быть, было бы еще тяжелее и горше.
– Но Федорович утверждает, что вы давали ему противоречивые команды, и он вам не стал верить. Так было-то?
– Я сказал правду, - спокойно ответил на это Павел и встал.
– Да не только Федорович, но и Стриженов говорил то же самое.
– Стриженов этого сказать не мог.
– Я вызывал его, он подтвердил слова Федоровича: вы давали противоречивые команды, вводили его в заблуждение, и результат - почти столкновение в воздухе.
– Это неправда! Я повторяю, Стриженов не мог так сказать.