Фальдийская восьмерка

Андросов Андрей

Парень сидел на берегу и возился с первой раковинкой, прикидывая, как половчее вскрыть створки, когда сверху раздался голос. Настолько низкий и вибрирующий, что живому существу такой принадлежать попросту не мог.

– Дрянь.

Брак от неожиданности подпрыгнул, расплескав содержимое миски по сохнущим на песке вещам и ошпарив многострадальный мизинец. Потянулся было за жахателем, но замер. Кто бы ни стоял у него за спиной, хвататься за оружие было поздно.

– Трогал?

Брак медленно обернулся и с недоумением уставился на очередного незнакомца.

Тот одним своим видом оправдывал все байки о лесных жителях, которые ходили среди Котобоев – невысокий, коренастый, седой, с головы до ног затянутый в какие-то шкуры и обноски. Его нечесаная борода начиналась, казалось, от самых бровей и водопадами стекала куда-то на пузо, где и терялась в складках меха. Лесовик успел абсолютно беззвучно переместиться к капкану и теперь разглядывал его с явным недовольством. Вдоль спины у него висела длинная деревянная палка, украшенная замысловатой резьбой.

– Я не…– начал было Брак, но осекся под внимательным взглядом незнакомца. – Трогал. Ногу зажало.

Мужик горестно вздохнул, потыкал в капкан веткой, заставив его с лязгом схлопнуть стальные челюсти, после чего почесался и принялся неторопливо собирать устройство. Ветерок донес до калеки густой запах немытого тела, немытых шкур и наверняка давно не мытых волос.

Закончив, незнакомец ухнул, закинул капкан за спину, полил землю где он стоял из какой-то бутылочки, посыпал синеватым порошком из кармана, после чего помочился. Закончив странный ритуал, он подошел к парню, все еще сидящему на песке, и протянул ладонь.

– Дароган.

Брак, преодолев брезгливость, пожал протянутую руку, после чего был одним рывком поднят на ноги – силища в мужике была непомерная. Вблизи он выглядел еще более грязно и неопрятно. Тем удивительнее был исходящий от бороды запах меда вперемешку с чем-то цветочным..

– Брак. Механик. – коротко ответил калека, невольно перенимая манеру разговора странного собеседника.

– Бродишь?

– Брожу.

Дароган с подозрением посмотрел на него, задержав взгляд на впалом животе и протезе, почесал под бородой и выдал:

– Давно?

– Неделю.

– Говно. – заключил лесовик.

– Говно. – согласился Брак.

Они помолчали, думая каждый о своем. Мужчина прошелся по пляжу, с вялым интересом разглядывая сушащиеся вещи. Подобрал одну вареную ракушку, с громким хрустом разломил панцирь между пальцами и сунул в лицо калеке. В нос ударила нестерпимая острая вонь, как от самого паршивого самогона, только стократ гаже. Парень закашлялся и утер выступившие слезы.

– Говно. – выдохнул Брак.

– Говно. – согласился Дароган.

Ветерок с шелестом гулял между деревьями, переливчатая трель птиц не смолкала ни на минуту. Речка пестрела солнечными бликами, в воздухе с басовитым жужжанием проносились жирные, откормленные стрекозы.

Лесовик о чем-то сосредоточенно раздумывал. Прошелся по пляжу туда-сюда, сплюнул в воду, затем подобрал горсть мелких камешков и бросил их куда-то на середину течения. Булькнуло.

– Железка? – спросил он у калеки, протянув руку ладонью

вверх.

Ничего не понимающий Брак порылся в сумке и предложил Дарогану многострадальную ложку, но тот поморщился и мотнул головой.

– Мелкая.

Из более крупных кусков металла оставалась только пустая банка, но расставаться с ней не хотелось. Лесовик, однако, продолжал настойчиво протягивать ладонь, так что Брак сдался и банку отдал.

Дароган взвесил железку на руке, удовлетворенно хмыкнул и протянул ее обратно.

– Грей.

По-прежнему ничего не понимающий калека пожал плечами, продышался из фляги и накалил банку. Та едва заметно засветилась темно-красным. Лесовик смотрел с любопытством.

– Сильнее.

Брак напрягся было, но банка калилась совершенно без проблем, с каждой секундой меняя оттенок с красного на оранжевый. Хорошо, что рубаха сохла, иначе наверняка бы уже обуглилась.

– Сильнее? – вопрос Дарогана прозвучал одобрительно.

Парень кивнул, еще раз продышался и добавил жару, до тех пор, пока не уперся в стену. Голова заболела, зато банка засияла почти белым светом, на который без гогглов было больно смотреть.

Лесовик кивнул, ткнул пальцем точку на реке чуть выше по течению, зажал уши и буркнул:

– Кидай.

Брак замешкался, но швырнул уже начавшую оплывать и деформироваться железку в указанное место. Рука у него была набита, в клане для поджиг предпочитали использовать снаряды полегче и более удобной формы, но принцип остался прежним. Раскаленная банка описала высокую дугу и упала в воду.

Как оказалось, зажимал уши Дароган не зря. Не успел снаряд коснуться воды, как хлопнуло, в небо ударил фонтан раскаленного пара и брызг. Понимая, что сейчас произойдет, Брак тоже присел и прикрыл голову.

Во второй раз шарахнуло так, что поверхность воды вздыбилась горбом, на долю мгновения обнажив дно. По всей реке прошла рябь, с деревьев рванули в небо перепуганные птицы. Первая волна ударила во все стороны, за ней рванулись остальные, облизнув берега и залив сохнущие вещи и самого калеку, не успевшего убраться куда подальше. Над рекой повисла водяная взвесь, которую насквозь пронзила упавшая с неба радуга.

Сквозь звон в ушах, мокрый с ног до головы Брак услышал странные, кашляющие звуки, будто слабый двигатель на последнем издыхании тянет в гору перегруженный трак. Смеялся Дароган, заливисто и белозубо, согнувшись и хлопая себя ладонями по коленям.

Завидев злой взгляд калеки, он показал большой палец и залихватски свистнул.

Из-за деревьев метнулась черная лохматая тень, прыгнула в воду с обрыва и поплыла на середину реки, на поверхности которой показались несколько белесых серебристых рыбин, контуженных волной. Одну из них, самую здоровую, лохматая тень ухватила в пасть и сноровисто погребла обратно к берегу, где выбралась на пляж и принялась шумно отряхиваться, не выпуская добычу из пасти.

– Клякса, – гордо сказал лесовик, показав на лохматую, как он сам, черную собаку с широкими, длинными ушами, – Умница.