"Фантастика 2023-134". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Оказались не рады?
– Мне улыбались. Там всегда улыбаются. Только порой от этих улыбок становится тошно. Там умеют дать понять, кто ты есть. Точнее, кем они тебя считают. И потому…
– Мне не стоит идти?
– Стоит. Это оскорбление, не явиться на подобный бал. И такое точно не забудут. Но… легко тебе не будет.
Когда оно было, легко.
– Возможно, леди Эстервуд и будет снисходительна, но остальные… Тебе дадут понять, что ты там лишняя. В лучшем случае. В худшем – можно вовсе стать отверженной.
– И что делать?
– Выйти замуж.
– Мама?!
– Слухи пойдут… Слухи уже идут, но если ты выйдешь замуж, это покажет несостоятельность домыслов.
Как будто это так просто, взять и выйти замуж.
– А потому нужно будет постараться… твой отец не понимает всей серьезности ситуации, как и твой брат.
– Может… – Эва прикусила губу. – Может, я лучше останусь старой девой?
Маменька фыркнула.
И волосы отпустила.
– Нужно озаботиться гардеробом. До бала меньше месяца, а подходящего платья нет. И будто того недостаточно, еще и представление.
– Представление?
– Ко двору, – вздохнула маменька. – Я, конечно, планировала, возможно следующей весной… Тебя включили бы в список. Но из дворца сообщили, что его величество желают… в особом, так сказать, порядке… Полагаю, дело в молодой леди Диксон. Одна она будет слишком выделяться, вот и вспомнили о тебе, тем более что Берти с Диксоном весьма дружен.
У Эвы закружилась голова. От слабости? Или страха? Или… не в Милисенте дело, а… в них? В тех людях, которые оставили кольцо. И теперь показывают, сколь они полезны.
– С другой стороны – это высокая честь. Особых представлений давно не было. И это не останется незамеченным. Хотя и зависть вызовет, да. Но для этого тоже наряд надобен. И не просто платье. У нас же всего пара недель в запасе – катастрофически мало. А значит…
Маменька вновь разговаривала сама с собой. Эва подавила вздох. Представление? Бал? Замуж, в конце-то концов? Она и не задумывалась об этом. Нет, вот за Стефано она бы вышла. Раньше. Теперь, когда он с ней так поступил… А если и другие такие же?
Можно ли вообще верить кому-либо?
Она закрыла глаза и увидела зал. Темноту, в которой прятались люди, не доверяя и темноте, скрывая свои лица под масками. И как узнать, кто прятался под ними?
Ведь…
Они будут там, на балу. На многих других балах. Кэти права.
И… если Эва выйдет замуж за такого? Который притворяется достойным человеком, а на самом деле носит маску? Много масок?
Нет уж.
Но маменька не поймет.
– Завтра же надо разослать карточки, сообщить, что ты выздоравливаешь и готова принимать гостей.
– Мама…
– И молодая леди Диксон будет рада навестить тебя. Она мне показалась сильной женщиной, а главное, далекой от интриг. В свое время мне очень не хватало поддержки, а вдвоем всегда проще.
И тут в дверь
Маменька поднялась.
– Госпожа? – Вид у горничной был встревоженный. – Госпожа… вас просят спуститься.
Эва тоже поднялась и набросила халат.
– Дорогая…
Она покачала головой. И маменька, вот удивительно, не стала спорить.
Отец читал записку. И явно не в первый раз. Читал, хмурился и, заметив маменьку, протянул записку ей. Та быстро пробежала глазами по тексту.
– Это правда?
– Пока не знаю, – сказал отец. – Но вряд ли он стал бы так шутить.
– Что там? – Эва поднялась на цыпочки, пытаясь заглянуть через маменькино плечо.
– Тори, дорогая… Тори очнулась! – Голос маменьки дрогнул, и листок бумаги, выпав из ее пальцев, порхнул на темный ковер, где и остался лежать светлым пятном. – Если это правда, то…
– Я велел заложить экипаж. – Отец поднял записку. – Эва, ты пока останешься здесь. Я понимаю, что тебе хочется увидеть сестру…
Не очень, но Эва кивнула.
– Однако ты еще слаба. И должна отдыхать.
– Я сейчас соберусь… – взволнованно выдохнула маменька.
– Конечно.
Она вышла, едва ли не выбежала. А Эва осталась. И отец. Он все с тем же выражением лица смотрел на записку, а еще…
– Ты не слишком рад. – Эва огляделась и забралась в старое кресло, которое всегда стояло у камина. Пусть даже огонь не горел, но кресло оставалось таким родным, уютным.
– С чего ты взяла?
– Я вижу. Тоже… опасаешься?
– А ты?
– Я ее видела. Когда… спала. Она не потерялась, отец. Она просто не хотела возвращаться. А сейчас захотела. Но… она другая. Стала другой.
Отец чуть склонил голову.
– Она тоже моя дочь.
И добавил:
– Маме не говори, она слишком уж эмоциональна.
– А Берт где?
– Уехал.
– Куда?
– Хочет все же отыскать тот дом. Но в этом нет особого смысла.
Отец подошел к окну и оперся на подоконник. Странная у него привычка, стоять вот так, просто глядя в серое стекло. Оно здесь толстое и отлито, кажется, в незапамятные времена. И надо бы поменять. Но сама мысль о том, чтобы что-то изменить в кабинете, казалась ему кощунственной.
– Иди отдыхай. – Он стоял долго. А Эва не торопила. Сидела. Взяла в руки записку, но не читала. И думала, думала… только все равно ничего не придумывалось. – Все будет хорошо.
Это Эва уже слышала.
Глава 39. О том, что улики – дело тонкое
Бертрам Орвуд смотрел на темный остов дома. Смотрел хмуро, и пальцы его сжимали набалдашник трости. Чарльз ощущал холодные волны Силы, до того неприятной, что хотелось отступить.
Люди и вовсе старались обходить некроманта стороной.