Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть 2
Шрифт:
Он вынул из кармшка в кресле салфетку с эмблемой компании "LOT", после чего начал отрывать небольшие кусочки и слюной приклеивать их в тех местах, где красным фломастером были отмечены места очередных "жизней" Василевского. Через пару минут остались только черные – места предполагаемых "смертей".
– Я тут подрисую святому отцу несколько новых, - буркнул Крашницкий, вынимая карандаш. – Это уже из наших документов. Вот тут, и тут, - рисовал он значки на карте. – И вот. И еще здесь...
– Боже!!! Боже!!! Боже!!! – ксендз
– И что с того? – произнес Мержва, не понимая.
– Господи! Да вы что, не понимаете???
– Чего?
– Он не может покинуть окрестностей Горы Шленжи. Всегда гибнет. Всегда умирает. А потом возрождается.
– Мать моя женщина! – рявкнул Крашницкий. – С какой скоростью летит этот самолет?
– Не знаю, - пожал плечами Мержва. – Километров триста-четыреста в час.
– О Боже! – священник начал расстегивать верхние пуговицы сутаны. При этом он побагровел, будто бы ему не хватало воздуха. – Так вот, мы приближаемся к границе этой окружности. Вы должны завернуть самолет!
Крашницкий тоже ослабил галстук.
– Мы что, сейчас погибнем?
Вторая стюардесса, та самая, что разговаривала по интеркому, вдруг повернулась к ним с улыбкой.
– Приветствую вас, господа!
– Да это же Рита Лауш! – закричал Вашков, поднимаясь с кресла. – Это же Рита Лауш!!!
Стюардесса изобразила театральный книксен, придерживая пальцами подол своей коротенькой юбочки.
– Меня зовут Гося Маевская, - усмехнулась она заговорщически Василевскому, посылая ему воздушный поцелуй. Такой женственный. Такой теплый. Такой, который способна послать только женщина. Который делает то, что мужчина внезапно понимает, зачем родился мужчиной. Божечки! Он любил эту женщину! Любил ее... Она принадлежала ему. Он попросту ее любил. Был ее пожизненным фаном и обожателем.
– Это же Рита Лауш, Рита Лауш... – только и повторял Вашков.
– Наверняка, раньше она звалась по-другому, - буркнул ксёндз.
– Как до нас не дошло, что их было двое...
– Но ведь я же украдкой обследовал его на детекторе лжи, - вмешался Крашницкий. – Он и вправду ничего не знал...
Гося Маевская присела рядом с ними на корточки, с той же улыбкой на лице.
– Он не мог ничего помнить. После каждой смерти ему необходимо довольно длительное время, чтобы вернулось сознание. Точно так же, как и я. Точно так же, как и вы.
– Мы? – ксёндз казался совершенно ошарашенным.
– Сейчас все умрут. Он обязан выполнить слишком важную миссию. Вы выживете, потому что обязаны закрыть следствия по его делу и уничтожить документы.
– Как Рита Лауш? – спросил Вашков. – История повторяется...
Гося усмехнулась еще шире.
– Это как раз является ответом на ваш вопрос, - глянула она на Крашницкого. – Все так, повторяется, но довольно коварным образом. Впрочем,
– Мы все погибнем?
– Честное слово, это не больно. Вы временно выживете, чтобы довести все дела до конца. А потом: вновь смерть и возрождение. И теперь будете ему помогать. Вы получите бессмертие... А точнее, умение выйти из любой смерти и перемены.
И вновь та самая бабская, тепленькая улыбочка в сторону Василевского. Такой взгляд, который невозможно описать, заговорщический. Сам Василевский чувствовал, как мурашки пошли по спине. Он вновь чувствовал себя принятым в круг своих. Он чувствовал, что был у себя.
– И вы свяжете Польскую Республику с Богом?
– Нет проблем. Уже через пару секунд, - рассмеялась она, на сей раз громко. – Хотя, это вам может и не понравиться, поскольку, видимо, это не тот бог, о котором думаете.
Крашницкий вырвал пистолет из кобуры и перевел затвор. Затем побежал по проходу между сиденьями, держа в одной руке ствол, а в другой – свое служебное удостоверение.
– Управление по Охране Государства!!! – завопил он прямо в лицо второй стюардессе, уже сильно напуганной, поскольку первой выловила из всеобщего бардака меняющийся тон двигателей. – Открывай двери в кабину пилотов!!! Я офицер УОГ!
Та открыла ему среди нараставшей паники.
– Mayday! Mayday! Mayday! – кричал первый пилот. – Мы падаем!
– Ну, сделай же хоть что-нибудь. Вруби... – Второй пилот поднес микрофон губам в тот самый момент, когда замолкли оба двигателя, предыдущий рев которых теперь сменился нарастающим свистом воздуха. – А... Что же, спокойной ночки! Нам хана.
Ксёндз начал молиться. Вашков тоже инстинктивно вырвал пистолет, только не слишком знал, что с ним делать. Мержва укрыл лицо в ладонях. Пассажиры вопили, одна Госька Маевская продолжала улыбаться.
– Все это записывается в черном ящике... – Капитан все еще пытался действовать рычагами. – Девочка моя, когда-нибудь пленку воспроизведут. Крыся, помни, папа тебя очень любил!
– Да я из УОГ!!! – все так же орал Крашницкий, размахивая удостоверением. – Немедленно разверните самолет!
Второй пилот повернулся к нему.
– Отъебись, - сказал он на удивление спокойным тоном. – Мы падаем точнехонько на рынок в Легнице.
И в этот момент ксёндз перестал молиться. Он глянул Василевскому прямо в глаза. Очень глубоко.
– Сын мой... Но ведь дорога из Вроцлава в Щецин никак не ведет над Легницей.
Пришла вот в голову идея собрать несколько рассказов польских писателей-фантастов, в которых действующими лицами были бы святой Николай (по-польски вообще-то он Миколай), Дед Мороз и Санта-Клаус. Сборник был помещен на Флибусту, но в формате .doc, в результате чего появились нарекания. Теперь вот в .fb2.