Фатерлянд
Шрифт:
— Я чуть со стула не упал! — рассмеялся отец.
Оставшиеся в Японии родственники изредка присылали женщине гостинцы, уж какими путями, неведомо, и старуха прихватила с собой самое ценное, что было дома, — колбасу. Она была вынуждена спрятать ее под юбку, потому что сын и невестка считали, что мать слишком много тратит на себя.
— Колбаса-то почти телесного цвета и выглядела, как обрубок третьей ноги! — смеялся отец.
— …алло! Лейтенант Ким! Вы слышите меня? — раздалось из трубки.
Ким очнулась:
— Я думала о колбасе… Вы не могли бы привезти к нам в штаб образец на пробу?
Директор согласился. Ким повесила трубку и осталась сидеть на стуле с улыбкой на губах.
— Что-то
— Да так… Забавный он, этот директор.
Ким перестала улыбаться, встала из-за стола и направилась к выходу. Она досадовала, что позволила себе улыбаться.
У нее еще оставалось время, и Ким решила переодеться в гражданское платье. Эта процедура, как и причесывание белой расческой, успокаивала ее. Она вошла в зал «Клен» и открыла общий шкаф. Шкаф был огромный, такие обычно покупают родители своим детям на свадьбу. Он стоял в отеле в качестве образца. На ценнике значилось, что стоит он восемнадцать миллионов иен. Ким и ее соседки по комнате были поражены суммой и несколько раз тщательно пересчитали нули. Ценник все еще свисал с дверной ручки. Рядом с футболкой и джинсами на плечиках висел серый костюм, а за ним — второй комплект униформы. Когда Ким покупала этот костюм, в магазине его завернули в прозрачный пакет и дали белые пластмассовые плечики, что казалось совсем уж в диковинку. Прежде чем вынуть костюм из пакета и разложить его на кровати, она несколько раз провела рукой по покрывалу, чтобы стряхнуть пыль.
Из всех женщин-офицеров только Ким Хван Мок имела право носить гражданскую одежду, поскольку она проводила переговоры с представителями торговых компаний. Помимо костюма, купленного по скидке, она приобрела еще две белые блузки, четыре пары чулок и сапоги на низком каблуке. Юбку она носила только в школе, а чулок и вовсе не видала. Они приятно касались кожи и хотя были очень тонкими, в них почти не ощущалось холода. Одну пару она даже подарила Ли Ги Ён, которая жаловалась, что ей холодно сидеть на рабочем месте.
Ким сняла китель и футболку и просунула руки в рукава блузки. Блузка была простой — похожа на мужскую рубашку, — но Ким она очень нравилась. Округлая линия воротника, похожие на ракушки пуговицы… Она вспомнила, как возмущалась Ли Кви Ху, когда им выдали похожие рубашечки во время тренировок по захвату «Фукуока Доум». Даже сейчас Ли Кви Ху продолжала брюзжать, говоря, что в этих «тряпках» чувствует себя какой-то шалавой. Но в задушевных разговорах Ли стала все чаще признаваться, что такие вещи приятно носить.
Ткань, из которой был пошит ее серый в полоску костюм, была настолько гладкой, что Ким испытывала удовольствие, даже просто прикасаясь к ней кончиками пальцев. Если к костюму прижаться лицом, можно было ощутить запах качественной материи. В детстве она носила свитер из овечьей шерсти. Овцу ее мать купила на черном рынке. Шерсти было недостаточно, чтобы связать одежду для всех, и старшие братья охотно уступили свитер сестренке. Ким с удовольствием наблюдала, как мать по весне стригла овцу и как потом трепетала на ветру шерсть, словно пух одуванчика. Шерсть клали в чан с кипящей водой, чтобы удалить жир, и кипятили три раза, затем выкладывали на доску для просушки, растягивали, расчесывали и наматывали на веретено. Свитер был очень колючим, и, когда Ким надевала его, в нос бил сильный овечий запах, но зато в нем было тепло; оправляя юбку и воротник перед зеркалом, Ким с любовью вспомнила его. На груди как будто чего-то не хватало, и она надела серебряное ожерелье, подаренное управляющей магазином GAP. Причесала волосы, закрепила прядки гребешком, и туалет был окончен.
На тетрадном листке она написала имя врача, достала из своей личной тумбочки белый шлепанец и сунула в кожаную сумку.
Ким
В половине одиннадцатого она и доктор Хо Чи встретились в зале «Лавр» с главой отдела продаж оптовой фармацевтической компании Medicina. Обычно коммерческие переговоры проводились в холле гостиницы на диванах, но эта компания являлась монополистом, и ее представителям уделялось особое внимание.
Сорокалетний Ниномия, исполнительный директор фирмы, был весьма посредственным фармацевтом, но зато по части коммерческих переговоров ему не было равных. Нехватка медикаментов в связи с установлением блокады, а также прибытие ста двадцати тысяч солдат угрожали оставить Экспедиционный корпус без лекарств. Отхлебнув предложенный ему женьшеневый чай, Ниномия просмотрел представленный доктором Хо Чи список и сравнил с каталогом товаров в своем ноутбуке.
Из-за того что Хо Чи не владел японским, Ким приходилось выполнять функции переводчика. Это было сложно из-за обилия специальных терминов. Ким то и дело заглядывала в словарь, который она купила в Фукуоке, пытаясь перевести такие слова, как «мочегонное средство», или «хинолон», или «бета-блокаторы». Поскольку в Республике отсутствовали многие лекарства, входившие в каталог Ниномии, обсуждение затянулось. Больше всего требовались антибиотики, анальгетики, антисептики, пищевые добавки, средства для улучшения пищеварения, жаропонижающие таблетки, глазные капли и лейкопластырь. Как выяснилось, ЭКК мог приобрести только пятую часть необходимых медикаментов, да и то по более высокой цене, чем ожидалось. Ниномия объяснил, что соглашение с Корпусом, если на то пошло, противоречило японскому законодательству, и у его компании могут возникнуть определенные сложности.
Во время разговора с Ниномией Ким услышала топот армейских сапог и лязг оружия. В холл вбежал взвод во главе с лейтенантом Паком Ир Су. Майор Ким Хак Су отдавал приказания, однако стеклянная перегородка заглушала его слова. Солдаты разделились на четыре группы и сели в лифты.
— Что случилось? — спросил Ниномия.
Ким предположила, что начались очередные учения. Доктор Хо Чи встал, открыл дверь и спросил майора о причине переполоха. Увидев в переговорной комнате Ниномию, майор вежливо поприветствовал его, а потом сказал, что командование Экспедиционного корпуса получило сообщение о пробравшихся в здание отеля посторонних, и теперь нужно провести проверку.
— Какие люди? — встревожился Ниномия.
— Да какие там люди? — рассмеялся доктор. — Вы, главное, не волнуйтесь. Передавим, как крыс!
По окончании переговоров Ниномия, узнав о том, что Ким собирается в медицинский центр, предложил подвезти ее на своей машине, поскольку и сам намеревался заехать туда. С разрешения своего руководства Ким приняла приглашение. Она отказалась от вооруженной охраны, но взяла с собой пистолет ПСМ, который сунула в сумочку.
Ниномия подогнал машину к главному входу в гостиницу, вышел и открыл дверь для Ким. На дверце автомобиля голубыми буквами было написано название его фирмы. Заведя мотор, он пояснил, что глава компании дал название в испанском духе, поскольку был любителем живописи Пикассо. От кожаных сидений в салоне распространялся приятный запах. Едва они отъехали от здания отеля, как сквозь окна машины засверкала блистающая водная гладь залива. Ким улыбнулась, и Ниномия приветливо кивнул ей.