Федор Алексеевич
Шрифт:
Так и не смог уговорить Милославский своего царствующего племя юшка, а ведь как всё хорошо задумано было. Чтобы добраться до царицы Натальи, надо начать с её братцев, тем более что они болтуны изрядные и шутники. А любую шутку на дыбе можно и государственное преступление очень даже просто перелицевать.
Однако не таков был боярин Милославский, чтоб начатое не докончив бросить. Столько часов просидел в пытошной нагляделся страданий, наслушался рыданий и воплей, что доси в ушах стоят. И всё зря? Нет уж дорогой Федечка.
Иван Михайлович пошёл к сёстрам царя, они с полуслова поняли дядю. Софья Алексеевна пообещала:
— Уломаем, Иван Михайлович, братца. Не беспокойся, утвердит боярский приговор. Никуда не
И вечером в верхней горнице сестрицы навалились на братца:
— Федя, ты молод и не понимаешь, чем это грозит.
— Будь жив отец, разве бы он не послушал бояр. В Думе ведь не все дураки. Фёдор.
— Но я не хочу с крови начинать, — отбивался юный Царь. — Как я потом Наталье Кирилловне в глаза смотреть стану, если её единокровного брата казню?
— А что делать, Федя? Ты царь и себя должен беречь, несмотря ни на какие жертвы.
— Вы что из меня второго Святополка Окаянного [19] хотите сотворить? Не выйдет, Софья. Марфа [20] , Дуня, разве я не прав?
Марфа с Евдокией пожимали плечами, кивали на старшую сестру — Софью, мы, мол, как она.
Недооценила Софья Алексеевна своего брага, которого за глаза «дохликом» звала из-за его беспрерывных болезней. Он уж с четырнадцати лет ходил, опираясь на палку. Но в этом неожиданно завязавшемся семейном споре упёрся накрепко.
19
Святополк Окаянный (ок. 980—1019) — старший сын Владимира, князь киевский (1015, 1017—1019 гг.). Убил трёх братьев: Бориса, Глеба и Святослава и завладел их уделами. Изгнан с киевского престола Ярославом Мудрым.
20
Марфа Алексеевна (1652—1707) — дочь царя Алексея Михайловича от М. И. Милославской.
— Казни над Иваном Нарышкиным не быть! Пока я жив, не быть! — И даже палкой своей пристукнул.
Кое-как согласился он на ссылку, да и то на недалёкую, не дальше Рязани, хотя Софья настаивала на Сибири или на худой конец на Пустозерске.
Но Милославский с думным дьяком Ларионом Ивановым составили приговор так, что в нём были оставлены и пытки и казнь смертью.
— Пусть Ивашка подрожит со страху малость, — говорил Милославский. — А ты створи после этого долгую вымолчку, дабы он в порты наложил. И лишь после прочтёшь ему государеву милость со ссылкой в Рязань в Ряский город.
Иван Кириллович Нарышкин сразу догадался, когда, воротившись к карете, не застал своего держальника на месте, что подкоп идёт под него. И поэтому не удивился, когда за ним явились стрельцы во главе с сотником и повели его в Кремль к Грановитой палате.
— По чьему велению? — спросил сотника Иван Кириллович.
— Повелел сие князь Долгорукий по указанию государя.
«Врёт, сукин сын, — подумал Нарышкин. — Скорее всего государь и не знает об этом». Но сопротивляться не стал, зная, что этим можно лишь усугубить вину. Какую? Он ещё не знал, но уже догадывался что вины ему придуманы.
«Ничего, сестра не даст в великую обиду, чай, всё ж царица».
И вот он в окружении стрельцов у крыльца Грановитой палаты. Из палаты вышел «старый хрыч» Долгорукий Юрий Алексеевич и с ним дьяк Иванов с трубкой пергамента в правой руке.
Долгорукий хорошо знал Нарышкина, но дабы всё выглядело пострашнее, начал с вопроса:
— Это ты есть Ивашка Нарышкин?
— Да, — отвечал арестованный. — Я есть боярин Иван Кириллович Нарышкин.
— Отныне ты не боярин, а злодей. — И, полуобернувшись к Иванову, сказал: — Читай, дьяк, приговор.
Тот,
— …И великий государь указал и бояре приговорили за такие свои страшные вины и воровство тебя бить кнутом и огнём и клещами жечь и смертию казнить.
Дьяк умолк и поднял глаза от пергамента дабы насладиться действием этих слов на слушателей. Над площадью нависла жуткая тишина, и даже казалось, что и воронье притихло.
Боярин Милославский верно рассчитал: хотя Иван Нарышкин в порты не наложил, но испытал страшные мгновения в жизни своей.
«Смертью казнить... Что же Наталья-то? Как же она? Неужто конец? И за что?»
А дьяк прокашлялся, помедлил ещё сколько мог и закончил:
— Но великий государь тебя жалует, вместо смерти велел тебе дать живот и указал тебя в ссылку сослать на Рязань в Ряский город и быть тебе там за приставом до смерти живота своего.
И тут Нарышкин почувствовал, как закружилась у него голова, и он невольно цапнулся рукой за плечо сотника. Тот обернулся:
— Ты чего, Иван Кириллович?
— Так. Ничего, — отвечал Нарышкин, почувствовав во рту знойную сухость. — Навешали на меня всех бешеных собак. Небось закачаешься.
Сотник промолчал, не высказав ни сочувствия, ни осуждения Его дело было исполнить приказ начальника Стрелецкого приказа князя Долгорукого: взять за караул Ивана Нарышкина. Он его и исполнил. Буде завтра Нарышкин начальником, он и его приказ исполнит. А то, что сие вполне возможно, сотник хорошо знает, не первый год при Кремле служит, всякого повидал. Поэтому, беря за караул кого из знатных, он с ними всегда ровен и не злобен, а ну как завтра этот арестованный опять на самый верх взмоет. А уж брата-то царицыного наверняка сие рано или поздно ожидает. Зачем же злобиться на него, унижать? Надо и себе о грядущем место сохранить, хотя бы и сотницкое.
Глава 6
ДЕЛО ДОРОШЕНКО
Оно хотя и считалось, что с 1654 года Украина воссоединилась с Россией [21] благодаря усилиям Богдана Хмельницкого, но воссоединение это было скорее на бумаге, а сам герой через три года после этою умер [22] от беспробудного пьянства, не однажды пожалев о содеянном. Просто вынудили его к тому обстоятельства, но никах не любовь к Москве. И во всю жизнь его бурно авантюрную если и бывали у него крепкие союзы, то более с татарами и султаном. Именно их конница помогла ему в знаменитых битвах при Жёлтых Водах и Крутой Балке [23] .
21
...с 1654 года Украина воссоединилась с Россией. — 8 января 1654 года на Переяславской Раде Богдан Хмельницкий провозгласил воссоединение Украины с Россией.
22
...а сам герой через три года... умер. — Богдан Хмельницкий умер 27 июля 1657 г.
23
...битвах при Жёлтых Водах... — Богдан Хмельницкий разбил близ урочища Жёлтые Воды польский авангард 6 мая 1648 г.