Фонтаны на горизонте
Шрифт:
Тут же Слива решил навестить Курилова. Леонтий сообщил, что у него побывал Грауль. Филипп Филиппович, склонив голову и закрыв один глаз, сказал:
— Мухомор — красивый гриб, а надкусишь — и в ящик можешь сыграть...
Когда Горева вернулась на «Приморье», Степанов спросил:
Что, не пустил на «Труд» гарпунер?
Дикость какая-то, — возмутилась Нина, почему- то больше досадуя на Орлова. — И капитан там тоже ведет себя странно. Не мог одернуть гарпунера!
Орлов поступил правильно, не допустив конфликта с Андерсеном, —
В тот же день Степанов побывал на китобойце «Фронт». Нильсен встретил его радостной, несколько подобострастной улыбкой. О, теперь Олаф больше не относился настороженно к русскому комиссару!
Михаил Михайлович собрал коммунистов. Парторгом здесь был старый моряк, кок, дядя Митя, низкорослый, кряжистый, со спокойным взглядом маленьких серых глаз.
Обтирая по привычке полное лицо платком, словно он находился в жарком камбузе, кок неторопливо говорил:
— Наш гарпунер ходит именинником. И на деле пока ничего, держится за своего брата-моряка.
Степанов рассказал о случае с Андерсеном и Горевой. Кок покачал головой:
— Нет, за нашим этого не наблюдается. Наш сознательный.
Все засмеялись. Степанов сказал:
Коммунистов на вашем судне четверо — больше, чем на других китобойцах. Вот вы и должны показать при мер в добыче китов.
Гарпунер у нас молодой, хотя и седой, — напомнил дядя Митя.
— Это мы учитываем, —- кивнул помполит.
– — Партийная установка такая: поддерживать Нильсена, добиться, чтобы он шел наравне с другими гарпунерами. Это очень важно. Для будущего важно, — повторил Степанов.
– Хорошо. Будет исполнено, — твердо произнес дядя
Митя.
Степанов уходил с «Фронта» в полной уверенности, что дела на этом китобойном судне лучше, чем на остальных.
3
Андерсен перестал бриться и умываться. Успех Нильсена раззадорил его, а блювал Грауля поверг в отчаяние.
— Несчастье принесла мне та белокурая девушка, — с глубоким убеждением говорил он Орлову. — Женщина в море — непременно быть беде.
—Но Грауль не возражал против того, чтобы Горе в а находилась на его судне, и охота у него идет успешно, — напомнил Орлов.
— Это верно, — кивал Андерсен. — Но нашему суд ну она оставила несчастье.
«Труд» с начала промысла не встретил ни одного кита. Орлов тяжело переживал неудачу.
— Пропал сезон. Нельзя нарушать морские обычаи. Киты это чувствуют, — жаловался норвежец.
Днем гарпунера никто не видел пьяным. Он крепился. Зато по вечерам напивался до бесчувствия.
Однажды Орлов подвел «Труд» ближе к берегу и пошел вдоль него на север. Слева тянулись темные высокие скалы с бесчисленными уступами, трещинами. Волны разбивались о подножия скал.
Андерсен надеялся встретить здесь кашалотов. И не ошибся. За выдающимся далеко
Хрипло вскрикнув, Андерсен бросился к пушке и торопливо выстрелил в ближайшего кашалота. То ли гарпунер промахнулся, то ли кит изменил свое положение, но гарпун, скользнув по голове животного, срикошетил вверх. В это же время взорвалась граната.
— Мазила! — проворчал Журба.
Кита оглушило. Он стремительно описал круг и ударил о правый борт судна у носа, затем отошел, снова ударил — уже ближе к центру и в третий раз — около кормы. «Труд» дрожал, гудел и качался, ложась левым бортом на воду.
Кашалот нырнул и, пройдя под кормой, всплыл неподалеку, остановился. Лебедка выбирала линь. Гарпуна на нем не оказалось: линь перерезало винтом.
— Охотничек, — процедил сквозь губы Журба. Орлов с гневом смотрел на гарпунера, с трудом сдерживая себя.
Андерсен длинно выругался. Пока готовили новый гарпун, Орлов повернул судно. Кашалот, выпускавший фонтан за фонтаном, вновь погрузил свою широкую голову в воду, и над волнами взметнулся его хвост. Кит исчез. Норвежец яростно ругался, но от пушки не отходил...
Марсовый следил за поверхностью моря. «Труд» на самом легком ходу петлял около места, где нырнул кашалот. Орлов внешне держался спокойно, но его волнение возрастало. Прикусив губу, молодой капитан думал: «Не убьем сейчас кашалота — брошу, уйду с судна. Я моряк, а не мясник. — И тут же выговаривал себе: — Кажется, я начинаю походить на Андерсена».
— Лево по борту кашалот! — доложил бочкарь.
Из воды показалась черная голова и горбатая спина животного. Андерсен замер у пушки. Все затаили дыхание.
Гарпунер выстрелил в кашалота второй раз. Кит рванулся, забился на месте, завертелся волчком, наматывая на себя линь, и замер. Норвежец крякнул от удовольствия: «Выстрел был удачный, прямо в сердце». Кита подтащили к борту, пришвартовали. Вся команда повеселела. Радостный Андерсен сбегал в каюту, выпил стакан коньяку и вернулся к Орлову.
Искать второго кита, — предложил он на радостях.
Стадо ушло далеко, надвигается ночь, — возразил Орлов, хотя удача воодушевила и его.
Тогда к базе, — согласился Андерсен. Ему хотелось, чтобы вся флотилия скорее увидела его кашалота.
Судно подходило к «Приморью», когда произошло то, что на долгое время сделало китобоев «Труда» мишенью для дружеских насмешек. Кашалот под бортом судна внезапно ожил. Он пустил фонтан и яростно заработал грудными плавниками. Кит был пришвартован хвостом вперед. Голова находилась у кормы.
Судно сначала замедлило ход, затем пошло назад и стало кружиться на месте. Животное тянуло за собой китобойца. Судовая машина оказалась бессильной против кита. И все это происходило на виду у базы. На «Приморье» стоял громкий смех. Слышались шутки.