Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире
Шрифт:
кресло, в то время как ближе к выборам 1995 г. усилилось соперничество
внутри голлистского лагеря – между Ж.Шираком и Э.Балладюром, что в
частности отразилось на конфликте между министром иностранных дел
А.Жюппе и министром внутренних дел Ш.Паскуа в 1994-95 гг. по вопросу о
выборе позиции в алжирском вопросе. Жюппе склонялся к диалогу
правительства с исламистами, а Паскуа настаивал на том, чтобы Франция
оказала поддержку мерам безопасности, предпринимаемым
правительством против исламистов.
Что касается разногласий между президентом и правительством, то
наиболее серьёзным был вопрос о приостановке Миттераном ядерных
испытаний в апреле 1992 г., против чего протестовали голлисты. Но этот
вопрос в период «сосуществования» был отложен, поскольку ядерная
ответственность продолжала оставаться «заповедной зоной» президента. В
остальном внешнеполитические мероприятия, проводимые правительством
144 Bozo F. La politique йtrangиrе de la France. P.101.
261
Балладюра, вписывались в логику курса, определившегося в 1992-93 гг., когда
страной безраздельно правили социалисты.
В югославском конфликте принципы французской политики остались
прежними: ставка на политические решения, поддержка сил разъединения.
Поскольку ситуация ухудшилась, Париж проявлял с весны 1993 г.
дипломатическую активность в плане более тесного сотрудничества с
союзниками: осенью 1993 г. был обнародован план Жюппе-Кинкеля, весной
1994 г. создана контактная группа по Югославии, в феврале 1994 г. по
инициативе Франции и США НАТО выдвинула ультиматум боснийским
сербам по поводу Сараево. В то же время, действия сил ООН, несмотря на
создание «зон безопасности» и натовскую поддержку с воздуха, не могли
сдержать продвижение боснийских сербов, а 1994-95 гг. были ознаменованы
острыми противоречиями между администрацией Клинтона, с одной стороны, и Францией и Великобританией – с другой. США выступали за снятие
эмбарго на поставки оружия мусульманам в Боснии и за воздушные
бомбардировки позиций боснийских сербов, но исключали американское
присутствие в этом районе, что усугубило тяжёлое положение английских и
французских контингентов «голубых касок» ООН.
На этом фоне происходила эволюция внешнеполитического курса
Франции в отношении европейского строительства и НАТО. Что касается ЕС, то торжество по поводу вступления в силу Маастрихтского договора 1 ноября
1993 г. было омрачено как внутрифранцузскими разногласиями, обнаружившимися в пору референдума, так и расхождениями внутри
франко-германского тандема европейского строительства в югославском
конфликте.
Пакта стабильности вместо идеи Ф.Миттерана о Европейской конфедерации, большая активность в защите французских внешнеторговых интересов в
262
ГАТТ145, новые шаги в сторону НАТО) были не только следствием
«обновления» внешнеполитического персонала (новый глава правительства и
министры обороны и иностранных дел), но и «делом времени» – результатом
осмысления процессов, взорвавших status quo в мире и Европе в конце 80-х гг.
и давших зримые плоды к 1993 г., когда более или менее определённо
обозначились перспективы развития основных «стрессовых» ситуаций и
становление главных силовых центров нового миропорядка.
Преемственность внешнеполитического курса в условиях Пятой
республики в случае смены правящего большинства априорно определяется
доминирующей фигурой президента, который сохраняет за собой «сектор
особой компетенции» в области обороны и безопасности, а также консенсусом
в отстаивании национальных приоритетов, намеченных ещё де Голлем. В
итоге, практический, а не теоретический консенсус второго сосуществования
был обусловлен сужением рамок, в которых Франция могла осуществить свою
политику «активизма» и независимости. Главным препятствием такой
политики продолжал оставаться американский гегемонизм.
Основа внешнеполитического могущества – проблема обеспечения
безопасности населения и территории - во Франции, как и в других
европейских странах, не могла рассматриваться исключительно в военной
области и в национальном масштабе. Речь шла о выработке новой концепции
безопасности, которая менее чем когда-либо могла быть исключительно
национальным делом. Выше уже говорилось, что к концу второго
президентского срока Миттерана его дипломатия всё больше склонялась к
многонациональным международным действиям. Защитником этого курса, в
частности, был дипломатический советник президента Ю.Ведрин. Он исходил
из того, что в многополюсном и взаимозависимом мире рамки
145 Твёрдая позиция Балладюра на уругвайском раунде переговоров в ГАТТ увенчалась подписанием
соглашений о квотах и тарифах, выгодных французским производителям.
263
самостоятельной внешней политики Франции, как и любого другого
государства, значительно сужаются: очень редко государство может