Фрейлина
Шрифт:
— Ирма, посмотри ее корсет, с ним что-то не то, — всерьез испугалась я за резко покрасневшую Анну, перетянутую, как оса.
После недолгой суеты мы все успокоились. Я позавтракала и закончила утренний туалет, Анна ожидала меня «на воздухе». Ирма приготовила платье и быстро убрала волосы в простую косу.
— Не стану пока собирать, шпильки заденут рану.
Голову давно пора было вымыть, но рана эта… Будь волосы прямыми, выглядела бы я ужасно, но они пушились. Не так сильно, как если бы чистые, но неопрятной голова не выглядела.
Поддев под ночную
Дальше уже меня вертела в разные стороны горничная, я чувствовала себя в ее руках куклой. Шесть нижних юбок… я рассмотрела их накануне — и правда маменька денег на Таю не жалела. Каждая была произведением искусства — оборки, кружева и даже вышивка шелком в тон. Потом Ирма слегка затянула на мне корсет, красиво приподнявший небольшую грудь. Временно небольшую — на примере маменьки я уже знала какой она станет после родов.
Туфельки, аксессуары…
Переживания из-за встречи с Ольгой пускай и временно, но отошли на второй план — рисовалась другая, срочная забота. Нужно было успокоить Аньку и вызнать, что именно у нее не получилось с мужчинами.
А у Таисии, выходит, получилось?
Глава 8
История спорная наука, шаткая и неустойчивая.
Начнем с того, что пишут ее обученные и назначенные к этому люди, а в процессе или по результату написанное проверяют заказчики. Особенно хорошо это видно на примере нашей современности.
В истории полно спорных моментов и белых пятен, заполненных событиями в приемлемой версии и по согласию заинтересованных сторон.
Известны также факты в пользу истинных событий (и их куча), тупо не признаваемые официальными лицами, чтобы не ставить под сомнение ту самую — уже согласованную и ставшую общепринятой версию.
И я даже не о чем-то спорном сейчас вспомнила, а очень даже наглядном: один из энтузиастов погрузился с аквалангом в Неву возле Зимнего и нашёл на глубине в несколько метров вмурованные в облицовку набережной швартовочные кольца. Таким место над поверхностью воды.
Получается, раньше ее уровень был намного ниже и мелкого Финского вообще не было? И сразу возникает лютое количество вопросов о постройке Питера: так на болоте или все-таки на старых фундаментах?
Но кому это нужно? Переписывать такой пласт истории. А уже привычный нам надежно подперли диссертациями заслуженные умы и блюдут его сохранность. Им это точно не нужно. А меня разбирал интерес. Все-таки почти два века прошло, и какая-то динамика глубин должна бы прослеживаться.
Время, которое еще оставалось до встречи с Ольгой Николаевной, я решила провести с максимальной пользой, совместив уже целых три дела: успокоить и осторожно допросить крайне нервную сегодня Аньку, а еще выяснить уровень воды в Маркизовой луже.
Я хотела найти одно место, которое хорошо помнила — плотную россыпь камней, уходящую
Наряд, в который упаковала меня Ирма, положено было носить при исполнении повседневных обязанностей. Он похож на парадный, но без кокошника и трена, с пышным кокетливым рукавчиком и нижней белой юбкой из ткани попроще, шитый не золотом, а шелком в цвет.
И странное дело! К чему я быстрее всего здесь привыкла, так это к костюму. Длина юбок на это время установилась приемлемая — землю они собой не мели, делать шаг не мешали. И обувь давно уже шилась парной, на обе ноги, из мягкой кожи, и не балетками, а с устойчивым каблучком.
К корсету тело Таи было привычно, да и не затягивали его на мне до осиного состояния. Декольте? На парадном платье оно открывало грудь ниже, но чувствовалось более удобным. В этом, повседневном, сшитом раньше, она была стиснута сильнее и даже побаливала, но не так, чтобы сильно — терпимо. И это было единственным неудобством.
В остальном же… кому не нравится чувствовать себя принцессой? И я рисовала в детстве замки и «красавиц» в длинных платьях, так что исключением не стала. Медленно спускаясь по парковым ступеням и придерживая юбки, я приятно забавлялась странностью происходящего. И ожидаемо расслабилась, впитывая ощущения — прохладно, ветерок, сама вся такая… ну и разные-прочие радости: зелень, птицы, цветы… Настроилась на позитив и зря — пессимисты люди умные.
Мы спустились в Нижний парк, пройдя правее, почти до Александрии. Таким образом путь к тем валунам удлинялся, но пришлось — на Дворцовой опять толпились военные. Только бросив взгляд в ту сторону, моя Анна одеревенела. Вся — телом, улыбкой, ставшей похожей на собачий оскал, и застывшим взглядом.
Выглядело, как психический загон.
— Они далеко, не переживай. Я с тобой, — как могла, начала я терапию.
— Ты совсем глупа или прикидываешься? — тоненько взвизгнула она.
— И глупа, и прикидываюсь, — терпеливо согласилась я, — а в чем дело?
— Разве ты со мной? Нет, ты не со мной! — вырвала она свою руку из моей, — ты и тогда уходила, бросив меня, оставив…
— И в этом был какой-то смысл? — предположила я.
— Для меня его не случилось, — судорожно вздохнула Анна, — я не смогла ответить ни на одно приветствие… вслед мне свистел мальчишка… и они все смотрели на меня — все до единого!
— И зачем так убиваться? Ты же так не убьешься… — пробормотала я коронное Светкино. Как-то вдруг понимая, что все ее изречения теперь в моем распоряжении. Я все их помнила — умные и не очень, но всегда забавные. Но вот с Аней не нужно было этого, или не сейчас. Тут явно происходило что-то не то.
Выбирая дальние уединенные дорожки, я перепробовала разные подходы и скоро забрезжило… А может потому, что ей самой нужно было выговориться, пожаловаться, поплакаться. И там точно была работа для психолога, а то и чего хуже.