Фрейлина

Шатохина Тамара

Скорее всего, отец и выберет ей жениха, тут так принято. И не только тут. И в наше время у состоятельных людей популярны браки, где не о чувствах. Достаточно, если «папа невесты депутат, а мама красивая».

— Как мне отвечать ему, если случится разговор, в каком тоне? Следует ли искать в себе умные слова, показать смешливость? С тобой он был весел, — нервно подрагивал ее голос, а пальцы сильнее стиснули мои.

Понятно… мы проходили Дворцовую площадь, а это тот самый променад для местной знати, то есть официальное место для прогулок. Останавливаясь

и умолкая, на нас смотрели все — расфуфыренные дамы, военные, мужчины в штатском… многие без бороды, но в пышных усах и с косматыми бакенбардами на пол лица. Иногда мода бывает жестокой…

Еще на выходе из Александрии к нашей группе пристроились два здоровенных кавалергарда в строевой форме — перчатки, как у мушкетеров, белый мундир с подобием кирасы красного цвета, высокие сапоги, на пояс пристегнут палаш. Начищенные каски — со скромным шишаком, а не императорским орлом. «Голубки», как их называли сами военные, были для парадов.

Жарко им, скорее всего, но… это было красиво. Как и лосины на идеально ровных и сильных мужских ногах.

Я старалась сильно туда не пялиться.

А про смешливость…

У меня имелась куча советов для Анны относительно small talk. Когда-то и мне казалось, что нет ничего сложного в том, чтобы болтать ни о чем. Но это не так, зависит от того, какое впечатление хочешь произвести и тогда есть правила… Внимательно слушать, соглашаться с собеседником, не скупиться на ответы, делать комплименты, чаще обращаться по имени — это сближает, как ни странно. Ну и шутить — да. Юмор совсем убирает из общения официальность.

Смешливость никогда не помешает, нашлись бы только силы открыть рот.

— Всегда можно промолчать, загадочно улыбаясь, или отвечать односложно. От нас никто не ждет умных речей, все знают, что мы собой представляем — у нас на лбу это написано. Если у собеседника есть такт, он сам найдет слова и облегчит беседу. Нет его… уходи от разговора, твое право — ты женщина, а женщина всегда права.

— Так ли уж? Сейчас ты противоречишь Библии и классной даме, — улыбалась Анна.

— Маменька ошибаться не может, — заверила ее я.

— Тогда и я соглашусь. Она многому учит тебя и всячески поддерживает, моя же бабушка только ругает…

Верхний парк, он же Верхний сад выбрали для торжеств не только из-за жары. После помолвки 25 июня та слегка схлынула, но все равно открытое пространство регулярного парка, уже украшенное изумительной иллюминацией, казалось предпочтительнее закрытых дворцовых помещений. Огромная территория, три роскошных фонтана в центре больших водных бассейнов… Иллюминацию устраивал специально выписанный из Варшавы поляк, ее красоты подробно описывали современники, но ясного представления о зрелище это не давало. Любопытно было, насколько впечатление от него сравнимо с восторгом от наших салютов? Все-таки ночи сейчас белые.

А у Ольги, похоже, наша прогулка вызвала приятные воспоминания о помолвке. В разговоре с братом все чаще упоминался Карл… мой милый Карл…

Это совсем испортило настроение — грызла вина. Но эту свадьбу уже нельзя отменить,

даже кинься я в ноги Александре и расскажи всю правду о женихе. Всё — поезд ушел! Думаю… кляп в рот и на выселки — вот что ждало бы меня, вызови я просто очередные головные боли Белой розы. А такое… скорее всего, не выжила бы, так ничего и не изменив.

Народа вокруг прибавилось и это только свадебные гости и их ближнее окружение. Для просто городских проход в сад был закрыт. Пространство пестрило цветными мундирами и платьями, оживлялось мельканием вееров и кружением зонтов, слепило блеском дамских украшений, медных касок и начищенных сапог. Прохладное журчание воды, шелест каменной крошки, чуть подающейся под многими шагами, женский щебет, мужские голоса… я прислушалась — в основном тот самый small talk — разговор ни о чем.

Подошла Мария, старшая сестра Ольги. Они обе оказались в платьях бледно-желтого, палевого оттенка с отделкой разного цвета. Сиюминутный разговор, который я смогла уловить, шел об этом… Рядом шли два подростка — младшие царевичи? Потом разные группы смешались, перестроились. Я старалась держаться Ольги, мы все медленно шли от фонтана к фонтану. Глаза разбегались… я и не заметила, когда разговор пошел на немецком — присоединились иностранные гости, звучали незнакомые мне сложные имена. Послышалась лающая прусская речь, громкий мужской смех…

Анна с Варей с улыбками обсуждали элегантного Оскара — сына шведского короля. Похоже моя Анька потихоньку адаптировалась. Или это пока к ней не обратились напрямую. Плохо, что она цеплялась теперь за Варину руку, это все еще неуверенность — я знала по себе.

Задумавшись, вдруг услышала прямо над ухом:

— Почему мне кажется, что вы, Таисия Алексеевна, просто отослали меня, не особо утруждаясь на этот счет?

И вот тут… черт его знает! Кураж дурной под настроение или характер полез? Но я сразу обернулась в Загорянскому, делая большие глаза:

— Что с вами такое, Сергей Фаддеевич? Глаза горят, ноздри трепещут… Очередной конец света?

— Конец? — снова растерялся тот, — а почему, собственно — конец… и очередной?

— Ну, а какой он по счету, на ваш взгляд? — строго спросила я. Развернулась и ушла дальше, давясь смехом. Ну, как ребенок же, ей-богу! Но на этом и всё — подходящие заготовки «от Светки» закончились. Остальное о современном пикапе и еще типа «вау, что за лев этот тигр».

Почти сразу сзади послышался искренний смех. Мужчина догнал меня, пристроился сбоку и постарался идти в ногу.

— Кажется, все бессмысленно, пока вы считаете меня несерьезным, не так ли?

Я кивнула — все так.

— В таком случае, я серьезен — задавайте свои вопросы о флоте.

— Лучше я задам их людям постарше.

— Двадцать шестой год — этого недостаточно?

— Рада за вас, хороший возраст… — поняла я вдруг, что улыбаюсь и флиртую. И что это приятно.

А еще бессмысленно, нерезультативно и не приближает к цели. Тяжело вздохнув, я прямо взглянула ему в лицо… и поймала взгляд на своем декольте.