G.O.G.R.
Шрифт:
– Топай, топай, топай… – кряхтела Эммочка, но упорно пёрла этого неудачника на себе. – И сдался же ты на мою голову… Ой! – она не удержала его и уронила на пол. – Тяжеленный, как слоняра! Подрывайся, давай!
Эммочка пихнула вяло барахтающегося и стонущего «мистера Икса» носком ботинка. Тот хныкнул и попытался подняться на шаткие некрепкие ноги. Наверное, Гейнц держал его на «голодной диете» – «мистер Икс» пошатнулся влево и тяжело привалился к стене.
– Всё, попёрли! – подогнала его Эммочка. – А то сейчас Гейнц припрётся и таких карасей нам навешает – костей не соберёшь!
– Какой Гейнц? – пролепетал «мистер Икс», не желая отрываться от стенки.
– Великий и ужасный! – рыкнула Эммочка и подпихнула соседа в спину кулаком. – Давай,
«Мистер икс» сделал несколько валких шажков, постоял немножко на месте, а потом – мелкими зигзагами двинулся куда-то, где брезжил некий неясный и призрачный свет. Эммочка решила, что там, где свет – там выход из подземелья, и можно, наконец, покинуть вотчину «великого и ужасного» Гейнца и оказаться там, где ходят живые люди. И поэтому она, не раздумывая более ни секунды, набрала скорость и двинулась вслед за своим качающимся товарищем по несчастью. Товарищ двигался медленно, словно какой-то брюхоног, поэтому Эммочка обогнала его немного, и прорвалась в авангард. Световое пятно приближалось – выход уже близко, сейчас, несколько шагов – и она на воле. Эммочка приготовилась вдохнуть полной грудью воздух свободы. Она сделал большой шаг, и… заклинилась на месте. Там, куда они так уверенно и быстро шагали – никакой свободы не было и в помине. Свет испускала электрическая лампа, которую пристроили на какой-то бывший шкаф. А в свете этой лампы, как два подземных духа, шныряли некие типы. Эммочка прижалась к прохладному металлу стены и затаила дыхание – а вдруг они услышат её? За Эммочкиной спиной шумно шаркал «мистер Икс».
– Чёрт! – испугалась она. – Стой! – Эммочка в один бесшумный прыжок оказалась рядом со своим непутевым соседом и толкнула его к стенке. – Прячься!
– А? Что? Зачем? – он так громогласно взлаивал, что Эммочка зажала ему рот.
– Цыц! – прошипела она. – Он здесь!
«Мистер Икс» наверное, хотел спросить: «Кто?», но зажатым ртом смог прошамкать только:
– Ммм?
– Сиди здесь, если не хочешь отправиться назад! – прошептала Эммочка и силой усадила недотёпу на пол.
Потом она снова подкралась поближе к двум таинственным «привидениям» и притаилась за остатками некоего устройства. «Привидения» тем временем расхаживали около дальней стены, на которой висел огромный, от пола до потолка, запылённый порыжевший герб: гигантский серп с гигантским молотом. Под ногами этих двоих «духов» торчал некий люк, задраенный металлической крышкой. Один «дух» явно намеревался открыть крышку, но другой – отпихивал его и говорил:
– Тебе должно быть достаточно того, что ты уже имеешь. Не зарывайся, а то поплатишься, дружище. Местные милиционеры итак тебя уже чуть не поймали. Что будет дальше? Серёгин взял тебя на мушку и обязательно составит твой фоторобот. И тогда тебе придётся линять назад, на твой тёплый и солнечный Мадагаскар. Тебе и так уже пора туда линять. Ты нашёл «Наташеньку»? Нашёл. Вот и всё, инцидент исчерпан, прошу на выход с вещами.
– Не фамильярничай, Гейнц! – взвился второй «подземный призрак», которому явно недоставало росточку. – И не тыкай! Ты ещё от горшка не отрос, чтобы мне тыкать! Если хочешь – сам при на Мадагаскар. А я не успокоюсь до тех пор, пока не получу второй образец!
– Я тебе не дам ключ! – отрубил Гейнц и ушёл, оставив своего товарища одного в компании лампы и герба
– Гррр! – озлобленно рыкнул товарищ Гейнца и со злости топнул ногою по крышке люка. – Стой! Стой, не бросай меня здесь!
Второй «призрак» явно испугался, когда пройдоха Гейнц сделал ножки. Подхватив лампу, он снялся с места и живёхонько рванул догонять Гейнца. Вскоре он исчез вместе с лампой, и коридор перед Эммочкой погрузился в страшную тьму.
«Чёрт!» – подумала Эммочка и повернула лицо, чтобы посмотреть, что делает её товарищ по несчастью, которого она прозвала про себя «мистер Икс». «Мистер Икс» куда-то пропал. Эммочка остановила взгляд на том месте, где оставила его, но сейчас видела там лишь темноту и пустоту.
– Чёрт! – теперь она не подумала, а сказала
Эммочка поняла, что осталась совсем одна глубоко под землёй, в немыслимом лабиринте и в полной темноте!
– Чё-ё-ё-ёрт! – осознав всю безысходную, глухую безнадёжность своего положения, Эммочка дала волю эмоциям и разразилась страшным воплем, которого испугалось даже бездушное и бесстрастное эхо.
…Недобежкин вытолкнул плохо пригнанную крышку люка и наконец-то высунул нос из подземелья на поверхность. В лицо ударил свежий ветер, а яркое солнце на миг ослепило. Там, куда вылез Недобежкин, всё поросло ковылём да какими-то васильками, где-то далеко впереди маячил смутный силуэт холма. Может быть, это Чёртов курган, а может быть, и нет.
– Ребята, кажется мы с вами в нескольких километрах от Девяткиной комендатуры… – пробормотал Недобежкин, удивляясь, как это так получилось.
– Ого, – присвистнул Серёгин и тоже вылез из «могилы» в мир живых. – По-моему, тут повсюду эти пещеры… Хорошенькое место для…
– Секретной базы нацистов! – перебил Ежонков, пролезая вслед за Серёгиным. – Я же смотрел электронную карту и видел, что тут подо всеми Лягушами такая засада! Настоящая «борода», скажу я вам!
Сидоров лез последним. То есть, он ещё даже и не лез, а стоял на нижней ступеньке хлипкой металлической лестнички и ждал, покуда Ежонков протиснет своё тело в узкий люк. Бесцельно разглядывать «тыл» Ежонкова было смертельно тоскливо, вот Сидоров и поглядывал украдкой в жуткую темноту хода, что тянулся справа от него. Луч фонарика, правда, немножко разбавлял эту темноту и сержант мог видеть стенку, на которой под наполовину облупившимся советским гербом виднелась жирная чёрная свастика. Горящие Глаза пока не появлялись, и Сидоров молил Аида, или Шубина, или кто там выпускает чертей из ада? – чтобы обладатель Глаз оставался на своей сковородке до тех пор, пока он не вылезет прочь. Но вдруг, там, в коридоре, возникло некое шевеление. Сержант заметил его краем глаза и поэтому сначала подумал, что у страха глаза велики, и оно ему почудилось. Но – нет, Сидоров сфокусировался на том месте, где нечто двинулось, и увидел, что из мрака к ним движется… живое существо. Оно передвигалось на четвереньках… Вот оно минуло половину советского герба и подползло к свастике…
– Эй, наверху! – негромко позвал Сидоров.
– Чего тебе? – недовольно пробормотал Ежонков, который до сих пор не пропихнулся в люк.
– Там кто-то есть… – Сидоров не сводил глаз с копошащейся у свастики сущности. Сержант пытался осветить её получше, но вместе с тем – боялся увидеть, как выглядит она по-настоящему.
– В смысле? – буркнул Ежонков.
– Да оглянитесь вы! – фыркнул Сидоров.
Ежонков нехотя выпихнулся из достаточно узкого отверстия люка и глянул вниз , на Сидорова.
– Смотрите, – прошептал сержант и кивнул туда, на существо.
Ежонков вперил глазки в это существо и удивился:
– А это ещё что за голубь? Васек! – крикнул он вверх, Недобежкину. – У нас тут гости объявились! Давай, ползи назад!
– Тише! – шикнул Сидоров, видя, как существо, напуганное возгласами Ежонкова, пытается ретироваться туда, откуда возникло и уже отползло от свастики к советскому гербу. – Спугнёте ведь!
– Какие ещё гости? – это вслед за Ежонковым в люк просунулось усатое лицо Недобежкина.
– Там, – Сидоров показал на существо, издающее нечленораздельные звуки, похожие на «Ы-ы-ы», или «Н-н-н».
Недобежкин не мешкая, спрыгнул вниз, а за ним – спрыгнул и Пётр Иванович. Они собрались ринуться в погоню за незнакомцем, но оказалось, что гнаться за ним не нужно. Он не убегал, а вместо этого уселся на пол, облокотился спиною об основание советского герба. Серёгин приблизился к «существу» и осветил его. Прижавшаяся к холодной стенке сущность оказалась никаким не монстром, а человеком, одетым в некие драные остатки делового костюма. На шее его болтался обрывок полосатого галстука с прищепкой. Человек поднял на Петра Ивановича своё исхудавшее голодное лицо и простонал: