G.O.G.R.

Евтушенко Анна

– Простите, – скрипнула телефонная трубка и захлебнулась гудками.

Сидоров фыркнул и пошёл назад к своему дивану, но он даже не подозревал о том, что звонок был далеко не случайным. Позвонивший Сидорову сидел в полной темноте. Мглу чуть-чуть рассеивало лишь свечение экрана мобильного телефона этого неизвестного пока человека. Сказав Сидорову: «Простите», он нажал кнопку отбоя звонка и хохотнул: «Хы-хы!» – мерзко так, жёлчно. Этому человеку нужно было лишь удостовериться в том, что сержант милиции Александр Сидоров живёт по тому адресу, где прописан.

Муравьёв ушёл в «тонкий мир» виртуальной реальности. А именно – он сидел за компьютером и выискивал в базе данных аналог «золотого»

отпечатка. Вернее, Муравьёв только отсканировал его и ввёл в строку поиска, а машина, которую Билл Гейтс и его друзья запрограммировали быть разумной – сама перебирала и отсеивала. А следователь Муравьёв занимался тем, что наконец-то надписывал папку для дела Харитонова под звуки подростковой песенки «Ангелы здесь больше не живут», что неслась из старенького радиоприёмника. И тут компьютер подал сигнал, мол, нашёлся «лётчик-налётчик». Муравьёв просто подпрыгнул и едва не свалил стул: ура! Дело Харитонова не повиснет «глухарём»! Муравьёв в один прыжок оказался у монитора и зафиксировал оба глаза на изображении, что предлагал ему электронный анализатор. А с монитора компьютера на Муравьёва в упор глядел ни кто иной, как ИНТЕРМЕЦЦО – Николай Светленко! Если доверять искусству Билла Гейтса – то на склад Харитонова влез именно этот «супервор»! Муравьёв быстренько распечатал экран и побежал к Недобежкину – докладывать об успехе.

А Недобежкин был не в духе: пора было закрывать месяц, а у него по отделению – «глухарь» на «глухаре». Одни эти пропажи из изолятора стоили Недобежкину трёх разносов в областном ОВД и шести месяцев без премии. Вот и сейчас – то же самое –Интермеццо исчез, Зайцев пропал, ограбление склада висит… И так далее, и тому подобное. Недобежкин уже устал писать объяснительные. Вот, он уже третий черновик скомкал и бросил мимо корзины. Когда за толстой дверью раздался приглушённый стук – Недобежкин едва подавил рык голодного тигра и сдержанно сказал:

– Войдите!

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулся нос Муравьёва. Недобежкин узнал, что это он, Муравьёв, и пробормотал:

– Ну, давай, заходи…

Муравьёв в кабинет не зашёл – он впорхнул так, словно бы за спиной у него трепетали лёгкие крылья бабочки.

– Ты чему радуешься? – осведомился унылый начальник, исподлобья поглядев на окрылённого Муравьёва.

– Я раскрутил склад Харитонова! – воскликнул Муравьёв и водворил перед Недобежкиным распечатку, говорящую о том, что отпечаток пальца со склада принадлежит Интермеццо Светленко.

– Раскрутил? – удивился Недобежкин, разглядывая не особо удачную фотографию печального и побитого Коли. – Интермеццо?? – начальник вспрыгнул в воздух и по обыкновению своему улёгся животом на стол, потеснив отрывной календарь.

– Он, – вздохнул Муравьёв. – Опять этот… Мало того, что сбежал, так ещё и грабить начал…

– А ну-ка, Муравьёв, скажи, чей он склад распушил? – поинтересовался начальник, освобождая стол.

– Харитонова, – ответил Муравьёв. – Игорь Авенирович Харитонов.

– Как ты сказал?? – Недобежкин едва удержал своё туловище от наваливания на стол. – Харитонов? Авенирович?

– Ну, да, – пробормотал Муравьёв. – А что?

«А что?»! Он ещё спрашивает! Как только Муравьёв назвал две фамилии – Светленко и Харитонов – Недобежкин понял, что именно украдено со склада. Светленко каким-то образом связан с теми, кто перехватил инициативу в разработке проекта «Густые облака». А вот с Харитоновым – отдельная интересная история. Склад принадлежал Игорю Авенировичу Харитонову. А вот отец этого самого Игоря Авенировича – Авенир Харитонов – служил в КГБ. Вообще, он был статистом. Но Недобежкин знал, что по-настоящему Авенир Харитонов работает в секретном отделе, потому что работал вместе с ним.

Вот только у Харитонова старшего доступ был куда шире, нежели чем у Недобежкина. Вначале девяностых Авенир Харитонов проштрафился и попался на торговле секретной информацией. Его дело тогда – Недобежкин хорошо это запомнил – перемывали почти так же въедливо, как когда-то давно дело Дрейфуса. В те времена закон был суров, но он закон. Авенира Харитонова расстреляли сразу же после суда. Но у него осталась синяя папка – он не успел продать её. В этой папке лежали некие документы, с какими-то страшными тайнами – как Недобежкин теперь понял – именно о «Густых облаках». И вот эту папочку как раз и должен был прихватить Интермеццо. Ради неё он устроил это глупое ограбление, при котором ничего не пропало. Ведь Муравьёв заставил Харитонова провести ревизию склада. Да, Светленко разбил, да он раскидал – но не взял ни зги. А наверное, только её, папку…

– Вот что, Муравьёв, – Недобежкин взял себя в руки, не желая выдавать сущность секретного расследования по тридцать седьмому делу. – Сидоров у нас специалист по Интермеццо. Он все его трюки наизусть знает. Сейчас мы его вызовем и проконсультируемся.

====== Глава 42. Арест Мезенцева. ======

Капитан танкера «Андрей Кочанов» Сергей Борисович сидел в тесной одиночной камере. К нему никто не заходил – только в окошечко просовывали миску с вермишелью «Мивина». Сергей Борисович уже потерял счёт времени в этой тесной каморке без окон с толстой, задраенной дверью. А на нарах у него уже скопились небольшие штабеля из пустых пластмассовых мисок. Он, то ли от стресса, то ли, отчего-то ещё забыл, или не понял, что их нужно отдавать назад. Сергей Борисович, чтобы не сойти с ума от тишины и одиночества, бродил по камере кругами и декламировал тексты песен. Петь он не умел, вот и читал их, как стихи – громко и с выражением.

Вот и сейчас, когда в огромном замке повернулся огромный ключ, он был занят тем, что декламировал песенку «Во поле берёзка стояла». К нему в камеру не спеша вдвинулся человек в сером костюме. Он постоял и подождал, пока капитан закончил цитировать куплет. А потом – три раза хлопнул в ладоши, изобразив аплодисменты, и с деланным пафосом изрёк:

– Превосходно! В вас погиб артист! Вы могли бы играть Гамлета!

Сергей Борисович не ожидал, что кто-то к нему войдёт и заговорит с ним. Он вздрогнул, задел локтем верхнюю миску и свернул все миски на пол.

– Ничего, – улыбнулся его «гость». – От вас никто не требует поддержания образцового порядка. Тут есть, кому заниматься этим. Я от вас хочу получить лишь один ответ на один вопрос: вы знали, что находилось в папке, которую вы должны были передать на судно «Треска»?

– Нет! – заплакал разжалованный в узники капитан. – Я ничего не знаю! Я только исполнитель! Это всё Мезенцев! Это он, толстый крот, приказал топить корабли, а я об этом – ни ухом, ни рылом! Брюхом своим клянусь, что меня бы зажмурили, если бы я хоть краем глаза заглянул бы в эту вашу папку!

– Отлично, вопросов нет! – довольно улыбнулся человек, которого звали Генрихом Артерраном, и он был следователем по особо важным делам. – Собирайтесь. Сейчас вы отправитесь в небольшой вояж. Вопросы есть?

– Что? Куда? – перепугался Сергей Борисович. – Я никуда не поеду. Я не хочу, чтобы вы зарыли меня в лесу!

– Вопросов нет! – сурово отрезал Генрих Артерран и покинул камеру.

Тот час же на смену ему явились двое в чёрном, такие, каких Сергей Борисович по началу принял за пиратов. Они грубовато схватили бывшего капитана под руки, определили в наручники и вытолкнули в тесный дворик, где поджидал чёрный микроавтобус. В этот микроавтобус и попросили Сергея Борисовича войти, пихнув его в спину дулом автомата.