G.O.G.R.
Шрифт:
Милицейский начальник проследовал по пыльной тропинке к деревянной двери и поднял руку, собираясь в неё постучать. И тут Пётр Иванович, который двигался следом за Недобежкиным, заметил, что эта самая дверь приоткрыта.
– Василий Николаевич, – прошептал он, показав подозрительную щель между дверью и луткой. – Смотрите!
– А? – Недобежкин опустил руку и отступил назад. – Так… – он тоже заметил щель. – Тихо, тут кто-то может быть…
Серёгин и Синицын притаились у побеленной извёсткою стены, Недобежкин приблизился к двери и навострил уши, пытаясь услышать внутри хаты какой-нибудь шум, а Ежонков тот просто попятился назад.
– Синицын, обойди-ка эту избёху сзади! – прошептал Недобежкин. – Позаглядывай
Синицын тихонько, на цыпочках отправился в «путешествие» вокруг хаты плотника. Огород был аккуратным только впереди, возле двери. А дальше, обходя хату, Синицын углубился в настоящие дебри из зарослей сурепки и какого-то ещё колючего бурьяна. Бурьян цеплял одежду, из-за него Синицын не видел, куда ставит ногу, и уже пару раз споткнулся, едва не упав. Заглянув в одно из окон, Синицын понял, что ничего там не увидит из-за колоссального обилия паутины, что скопилась на стекле. Отойдя от этого непрозрачного окна, Синицын продолжил «круиз», раздвигая в стороны колючие ветки одичавших малиновых и ежевичных кустов. Отодвинув очередную разлапистую ветвь, Синицын обнаружил, что хата плотника имеет ещё один вход – среди травы виднелось серое, крошащееся каменное крыльцо. Заинтересовавшись этим крыльцом, Синицын продрался сквозь пущу и осторожно поднялся по выбитым каменным ступеням к добротной металлической двери, которая среди всего здесь выделялась своей новизной. Вообще, всё это крыльцо, весь этот вход как-то не вязался с бедным образом хаты плотника. Да и вообще, вся эта задняя часть маленького домика, скрытая от людских глаз высоким забором и вот этими вот, дебрями, казалась какой-то не такой, словно бы эту хату построили на месте чего-то другого. Осмотрев эту дверь, Синицын понял, что не откроет её: тут нужен ключ, или автоген. Поэтому он спустился с крыльца и начал выдираться из дебрей, чтобы рассказать обо всём Недобежкину и Серёгину.
А Недобежкин тем временем тихонечко приоткрыл незапертую и дырявую дверь и аккуратненько проник в тёмные сени, держа наготове пистолет. Пётр Иванович следовал за ним, он оглядывался, чтобы вовремя заметить нападение сзади, и тоже держал наготове пистолет. В сенях висела пустота и звенела тишина. А вот дверь в комнаты оказалась снова-таки приоткрыта. Недобежкин молча, указал дулом пистолета на эту приоткрытую дверь, имея в виду то, что надо идти туда. Только Серёгин собрался зайти в комнаты первым, как входная дверь приоткрылась снова – это пришёл Синицын.
– Там есть ещё один вход, – прошептал он. – Дверь железная, как новая.
– Хорошо, – кивнул Недобежкин. – Сейчас, дом обследуем и пойдём туда.
Пётр Иванович зашёл из сеней в переднюю и сразу же столкнулся с чёрным дамским чулком, который доверху набили белыми головками чеснока. Серёгин не ожидал встречи и поэтому взмахнул кулаком и залепил чулку тумак, сорвав его с гвоздя. Чулок упал, чеснок рассыпался по полу.
– Что там, Серёгин? – Недобежкин спихнул с дороги дверь и заскочил в переднюю, наставив свой пистолет на пустоту.
– Чеснок, – пробормотал Серёгин.
– Тьфу! – плюнул милицейский начальник, опустив грозное оружие. – Идём дальше!
Кажется, в этой хате никого нет – слишком уж тут тихо. Если бы кто-нибудь здесь был – он бы обязательно показался, когда Пётр Иванович загремел этим чесноком. Пётр Иванович продвигался вперёд и видел перед собой только безликую неодушевлённую мебель. Бедную, подержанную старую мебель, которая годилась уже только на дрова, или на выброс. Стенки обшарпаны, увешаны разнообразными иконами, почерневшими от безжалостного времени. Только всё равно, что-то здесь не так. Когда Пётр Иванович был в гостях у Потапова в первый раз… пол был чисто выметен и вымыт, а теперь – на полу покоится слой пылюки! Да, точно: пыль, паутина, дохлая мышь в углу… От чистоты Гаврилы Семёновича не
– Подвал был на кухне, – сказал Синицын и пошёл туда, где – он знал – располагалась кухня. – Идёмте, я вам покажу.
Дверь кухни была снята с петель и прислонена к стенке. «Точно так же, как в особняке Гопникова!» – отметил про себя Пётр Иванович.
– Стоп! – Недобежкин внезапно застопорился и поднял руку вверх. – Аккуратненько – там кто-то есть.
Серёгин замер, а потом – крадучись, словно мангуст, вполз в просторную кухню Потапова и притаился там за буфетом. Высунув голову, он огляделся. Стол, два стула, окно, огромная русская печь (как только сохранилась??) а у печи спиной стоит человек. На нём натянуты какие-то джинсы – явно не первой свежести и клетчатая рубашка – тоже не первой свежести, кажется, даже, помойного типа.
– Берём, – прошептал над ухом Серёгина Недобежкин. – На счёт «три». Раз… два… три!
Как только прозвучало «Три!» – Пётр Иванович выскочил из-за буфета и навалился на этого незнакомого человека, собираясь скрутить ему руки. Обычно это делается быстро, особенно, когда нападаешь сзади… Но только не сейчас. Незнакомец рванулся, сбросив Петра Ивановича на пол, ринулся к окну, разбил стекло кулаком. Но тут же на него наскочили Недобежкин и Синицын, один схватил за одну руку, другой – за другую. Всё, сейчас этот «гаврик» будет скручен. Пётр Иванович поднялся с пола и поспешил помочь товарищам, однако прямо у него на глазах «гаврик» проявил себя могучим, словно супермен. Он без особого усилия свёл свои руки вместе и стукнул лбами Недобежкина и Синицына. Те упали на пыльный пол, а вот «гаврик» разозлился. Совершив молниеносный прыжок, он пихнул Серёгина, заставив его сесть и разрушить стул под собой, а потом – «гаврик» подхватил с пола пистолет Недобежкина, прицелился и собрался стрелять. Незнакомец повернул лицо, и Серёгин узнал его: это был бывший следователь прокуратуры, а ранее – верхнелягушинский участковый Зайцев!
– Зайцев, стой! – крикнул Пётр Иванович и попытался встать.
Но Зайцев ничего не слушал, он был невменяем, и он нажал на курок…
КЛАЦ! – пистолет не выстрелил, Зайцев замешкался, и тогда Серёгин прыгнул. Вышибив у противника пистолет, Пётр Иванович хотел стукнуть его в солнечное сплетение и повалить. Но Зайцев перехватил руку Серёгина и отшвырнул его к дальней стенке.
– Вы меня больше не поймаете! – прорычал он каким-то нечеловеческим голосом и собрался удрать в окошко.
И тут откуда-то из-за печки явилась бесхозная тень. Сначала она была плоская, как обычная тень, но потом – как-то поднялась над полом и превратилась в полупрозрачный серенький человеческий силуэт. Пётр Иванович отпрянул за комод и там замер, а чудище совершило неуловимо быстрый бросок и оказалось около Зайцева. Легко скрутив его, словно ребёнка, небывалое существо потащило его туда, за печку. Зайцев дёргался, вырывался, но видно драка с этим монстром была не по силам человеку. На глазах Серёгина Зайцев постепенно сделался таким же полупрозрачным, как и эта невиданная сущность, а потом – вместе с нею мгновенно превратился в тень и был быстренько утащен за печку.
Пётр Иванович неподвижно сидел за комодом и ошалело хлопал глазами, не в силах поверить в то, что сам увидел то чудовище, которое все Верхние Лягуши называют «чёртом». Нет, это явно не голограмма, не оптический обман, и тем более – не костюм. Оно живое и реальное – такое же, как и сам Пётр Иванович! Неужели это есть результат дьявольских экспериментов в рамках проекта «Густые облака»??
Синицын и Недобежкин пришли в себя, заворочались на занозистых досках пола. Они перевернулись с боку на бок, застонали, а потом – сели. Синицын огляделся – Петра Ивановича нигде не видно, так же, как и незнакомца, который их побил.