G.O.G.R.

Евтушенко Анна

– Хомякович! – крикнул Синицын и затормошил Хомяковича за плечо.

Наверное, у Синицына получился очень мощный крик, потому что с ближайших кустов гурьбой вспорхнули воробьи, а сквозь упругие колючие ветви протиснулась голова Недобежкина и спросила:

– Что?

– Хомякович, – повторил в изумлении Синицын и показал рукой на живёхонького Хомяковича, который, ни на что не реагируя, продолжал пускать галлоны слёз.

– Хм… – хмыкнул Недобежкин, усилием воли удержав свою челюсть от отвала. – А ну, давай выведем его отсюда…

Синицын

и Недобежкин схватили Хомяковича под руки и вывели из кустов к «Ниссану». Пётр Иванович едва из кабины не вывалился, когда увидел живым и здоровым того, кто у него на глазах погиб и был завален тоннами земли. Хомякович был невменяем – то ли от испуга, то ли отчего-то ещё он продолжал жалобно плакать, словно ему было три годика, и у него большой пацан отобрал конфетку. Гипнотизёр Ежонков внимательно осмотрел его со всех сторон и внёс рацпредложение:

– Вспушить?

– Ну, пуши… – разрешил Недобежкин, который уже и сам не знал, что делать с этим «воскресшим Лазарем».

– Усадить! – приказал Ежонков профессорским тоном. – Сейчас будет работать…

– Бабушка Лида! – насмешливо перебил Недобежкин и толкнул Хомяковича на траву.

Хомякович безропотно сел, а Ежонков обиделся, нахмурился, как туча, и угрюмо прогудел:

– Ты тоже не Мегрэ!

– Давай, работай, Мессинг! – подогнал его Недобежкин. – Нам ещё в Красное!

Ежонков начал работать. Он на глазах у всех достал свою гайку и принялся качать ею у носа Хомяковича. Глядя на эту гайку, «подопытный» прекратил реветь, подобрал все сопли и застыл с отрешённым видом.

– Так, первый этап закончен, – довольно сообщил гипнотизёр и спрятал гайку. – На проверку времени нет – переходим к делу. Где ты был, Хомякович? – обратился он к Хомяковичу, заглянув в его опустевшие глазки.

Хомякович помолчал, потом – подвигал челюстями, как грызущий хомяк, и выплюнул два слова (или это было одно?):

– Бык-бык!

– Опять «Бык»? – хохотнул «Мегрэ» над «Мессингом». – У кого там ещё был «Бык»? У Карпеца? Да, Ежонков, здорово ты их гипнотизируешь: либо «Ме», либо «Бык». Талант! – пафосно закончил милицейский начальник, вогнав Ежонкова в сатанинский гнев.

– Ну, я тебе это ещё припомню! – побагровел Ежонков, замахнувшись слабосильным кулачком. – Как внушу тебе, что ты бык, как сниму на камеру – будешь знать! Я ещё это видео в Интернет выброшу, чтоб тебе неповадно было смеяться! Испортил мою лучшую машину… Ну что с тобой говорить?.. Солдафон! Тьфу! – «Мессинг» закончил тираду смачным плевком и снова повернулся к застывшему в трансе Хомяковичу.

– Где ты был, Хомякович? – вкрадчиво спросил Ежонков, игнорируя смешки Недобежкина.

Хомякович нахохлился, постучал ладонями по земле, раскрыл рот и, словно бы преодолевая непреодолимую преграду, с огромным трудом произнёс:

– Бык-бык!

– Память полностью стёрта, – начал оправдываться Ежонков, пожимая плечами. – Я ничего не могу сделать… Я не знаю… Я могу сделать

вот что: я заставлю его привести нас туда, откуда он вылез! Мозг бессознательно запоминает дорогу, а я могу считать эту память, а?

Недобежкин сидел на траве, где посуше, ухмылялся в усы и слушал речи Ежонкова с явным снисхождением. А потом – возвысился над травою во весь рост и огласил только что принятое решение:

– План изменился!

====== Глава 86. Что скрывают недра? ======

Согласно новому плану Недобежкина, поездка в Красное откладывалась на неопределённый срок, а вместо неё назначался новый спуск в подземелье. Только на этот раз милицейский начальник решил бросить на «чертей» (или фашистских агентов?) тяжёлую артиллерию: взять с собой под землю группу Самохвалова. Эти ребятки уж точно всех «чертей» зачистят! Несдобровать будет и фашистским агентам, и «осликам» достанется, и привидения пускай подставляют бока! Где-то там, у них, томится бедный Сидоров. Вот его-то и решил спасти Недобежкин.

– Милиция мы, в конце-то концов, или кто? – бурчал милицейский начальник. – Они нас портят своей порчей, а мы глотаем?? Нетушки, фигушки! Ежонков! – призвал он «наследника Мессинга».

– Чего? – пробурчал тот, скосив на Недобежкина один обиженный глаз.

– Насколько я понял, – начал Недобежкин. – Тракторист этот тоже оттуда выцарапался! Ты, Ежонков, и его настрой на пеленг! Пускай у нас будет две ищейки!

– Хорошо, – согласился Ежонков. – Только, чур, не насмехаться, а то точно, внушу тебе, что ты бык!

– Да ладно тебе, – примирительно сказал Недобежкин, который подспудно испугался того, что Ежонков дискредитирует и опозорит его своим «быком».

Для начала «суперагент» Ежонков решил поколдовать над трактористом, посчитав, что тот знает больше, чем Хомякович. Тракторист не хотел, чтобы Ежонков считывал у него какую-либо память, пищал про свои «кирпичи» и «лисицу». Он успокоился только тогда, когда увидел над собою чёрное дуло автомата Самохвалова. Однако даже после этого тракторист наотрез отказался что-либо показывать. Будучи загипнотизированным, он шлёпнулся наземь, вытянул конечности, подкатил глазки и начал неистово, неукротимо блеять:

– Ме-е-е-е! Бе-е-е-е! Ме-е-е-е! Бе-е-е-е!

Он даже не шевелился, а только разевал рот и испускал крики мелкого рогатого скота.

– Он очень запущен! – поспешил оправдать свою некомпетентность гипнотизёр Ежонков. – Он слишком долго находится под влиянием! Давайте, лучше, Хомяковича!

– Ага, – кивнул Недобежкин с достаточной долей иронии и даже сарказма. – Давай, Хомяковича!

Хомякович оставался в трансе. Ежонков не приводил его в чувство, опасаясь того, что переживший некий сильный стресс Хомякович снова разнюнится, распустит слёзы и испортит всё на свете своей моральной неустойчивостью. Хомякович сидел, не двигался и бестолково глазел в небо своими глазками, которые сделались просто младенческими.