Ган Исландец

Гюго Виктор

Прежде чмъ Орденеръ усплъ отвтить ему, онъ продолжалъ громкимъ голосомъ:

— Бальдусъ, и ты, сестра Маасъ, считайте этого честнаго молодого человка братомъ. Ну, теперь можно и поужинать…

— Какъ! — перебила Маасъ: — ты значитъ отговорилъ ихъ милость искать этого демона.

— Сестра, моли Бога, чтобы съ нимъ не случилось несчастія. Это благородный, честный молодой человкъ. Ну, сударь, поужинайте и отдохните съ нами; завтра я укажу вамъ дорогу и мы отправимся отыскивать — вы дьявола, а я медвдя.

XXIX

Лишь

только первые лучи солнца позолотили вершины скалъ, обрамляющихъ морской берегъ, рыбакъ, до разсвта еще отплывшій отъ берега на нсколько выстрловъ мушкета, чтобы закинуть сти въ виду входа въ Вальдергогскую пещеру, примтилъ какое то существо, закутанное въ плащъ или саванъ, которое, спустившись со скалъ, исчезло подъ грозными сводами пещеры.

Вн себя отъ ужаса, онъ поручилъ свою лодку и душу покровительству святаго Усуфа и бросился домой разсказать своей испуганной семь, что онъ видлъ, какъ на разсвт вышло въ пещеру одно изъ привидній, населяющихъ жилище Гана Исландца.

Это привидніе — предметъ будущихъ толковъ и ужаса въ долгіе зимніе вечера — былъ Орденеръ, сынъ вице-короля Норвегіи, который жертвовалъ своей жизнью ради той, которой отдалъ свою душу и сердце, ради дочери осужденнаго, между тмъ, какъ населеніе обоихъ королевствъ полагало, что онъ ухаживаетъ за своей гордой невстой.

Тяжелыя предчувствія, зловщія предвщанія сопровождали его къ цли его путешествія; онъ только что разстался съ семьей рыбака и, простившись съ нимъ, добрая Маасъ горячо молилась за него на порог хижины.

Горецъ Кенниболъ и шестеро его товарищей, указавъ ему дорогу, покинули его за полмили отъ Вальдергога; эти неустрашимые охотники, которые, смясь, шли на медвдя, долгимъ испуганнымъ взглядомъ смотрли въ слдъ отважному юнош.

Орденеръ вошелъ въ Вальдергогскую пещеру, какъ морякъ входитъ въ давно желанную гавань. Неизъяснимую радость испытывалъ онъ, помышляя о томъ, что ему предстоитъ выполнить, что быть можетъ черезъ нсколько мгновеній онъ прольетъ кровь за свою Этель. Приготовляясь вступить въ борьбу съ разбойникомъ, наводившимъ ужасъ на цлый округъ, съ чудовищемъ, быть можетъ съ самимъ демономъ, онъ совсмъ не думалъ объ этомъ страшилищ. Въ воображеніи его носился нжный образъ узницы, безъ сомннія молившейся за него передъ алтаремъ своей темницы. Если-бы онъ жертвовалъ собою для кого нибудь другого, то хоть минуту подумалъ бы какъ предотвратить опасность, но можетъ-ли разсуждать юное сердце въ ту минуту, когда волнуютъ его два такихъ прекрасныхъ ощущенія, какъ самоотверженность и любовь.

Смло шелъ онъ подъ звучными сводами, гд многоголосое эхо повторяло шумъ его шаговъ, даже не взглянувъ на сталактиты столтняго базальта, нависшіе надъ его головой вмст съ мохомъ, плющомъ и лишаями. Причудливыя фигуры, образованныя этими сталактитами, не разъ представлялись суеврнымъ норвежскимъ крестьянамъ толпой демоновъ или процессіей привидній…

Съ тмъ-же равнодушіемъ прошелъ онъ мимо гробницы короля Вальдера, съ которой связывалось столько страшныхъ преданій, и не слышалъ никакихъ голосовъ,

кром протяжнаго завыванья втра въ мрачныхъ галереяхъ.

Дале онъ вступилъ подъ извилистые своды, слабо освщенные черезъ разслины скалъ, полузаросшіе травой и кустарникомъ. То и дло подъ ноги ему попадались какіе-то обломки, звучно катившіеся по камнямъ и казавшіеся въ полумрак расколотыми черепами или челюстями съ блыми, обнаженными до корней зубами.

Однако до сихъ поръ онъ не испытывалъ ни малйшаго чувства страха и удивлялся только тому, что не встртился еще съ грознымъ обитателемъ страшной пещеры.

Наконецъ онъ достигъ круглой залы, самой природой образованной въ боку утеса. Здсь оканчивалась подземная дорога, по которой онъ слдовалъ, и въ стнахъ не имлось другихъ отверстій, кром широкихъ трещинъ, черезъ которыя виднлись горы и окрестные лса.

Удивленный безплодными поисками въ этой роковой пещер, Орденеръ сталъ уже терять надежду встртиться здсь съ разбойникомъ, какъ вдругъ его вниманіе привлечено было странной формы монументомъ, возвышавшимся посреди этой подъемной залы.

Три длинныхъ массивныхъ камня, утвержденныхъ на земл, поддерживали четвертый широкій и четырехугольный, наподобіе того, какъ три столба подпираютъ крышу. Подъ этимъ своеобразнымъ гигантскимъ треножникомъ находился какъ бы жертвенникъ, высченный изъ дльной глыбы гранита, съ круглыми углубленіями поверхности.

Орденеръ сразу узналъ одно изъ тхъ колоссальныхъ друидическихъ сооруженій, которыхъ такъ часто встрчалъ въ своихъ странствованіяхъ по Норвегіи и быть можетъ наиболе изумительные образцы которыхъ представляютъ во Франціи монументы Локмаріакеръ и Карнакъ — странные древніе памятники, выстроенные на земл какъ бы для временнаго убжища, и прочность которыхъ зависитъ исключительно отъ ихъ массивности.

Погрузившись въ задумчивость, молодой человкъ машинально облокотился на жертвенникъ, каменное жерло котораго почернло оть крови человческихъ жертвъ.

Вдругъ онъ вздрогнулъ; слуха его коснулся голосъ, который казалось выходилъ изъ камня:

— Юноша, одной ногой стоишь ты уже въ могил.

Орденеръ быстро выпрямился и схватился за рукоять сабли, между тмъ какъ отголосокъ, слабый какъ стонъ умирающаго, явственно повторилъ въ глубин пещеры:

— Юноша, одной ногой стоишь ты уже въ могил.

Въ ту же минуту страшная рыжеволосая голова съ дикимъ хохотомъ появилась по ту сторону друидическаго жертвенника.

— Да, безумецъ, — повторила она: — одной ногой стоишь ты уже въ могил.

— А рукой хватаюсь за саблю, — отвтилъ молодой человкъ, не двигаясь съ мста.

Чудовище показалось изъ за жертвенника, обнаруживая свои мощные жилистые члены, дикую, окровавленную одежду и кривыя руки, вооруженныя тяжелымъ каменнымъ топоромъ.

— Это я, — сказало оно съ рычаніемъ хищнаго звря.

— Это я, — отвтилъ Орденеръ.

— Я ждалъ тебя.

— Ну, я трудился больше, — невозмутимо замтилъ молодой человкъ: — я искалъ тебя.

Разбойникъ скрестилъ руки на груди.