Ганфайтер. Дилогия
Шрифт:
Электробус теперь катился осторожно, то набирая скорость, то притормаживая, чтобы не сбить какогонибудь бестолкового грузового кибера. Обгоняя колонну контейнеровозов на широких эластичных гусеницах. Пропуская череду авторазгрузчиков, облапивших жёлтые ящики или шаровые цистерны. Пробираясь меж решётчатых башен осветителей и вольно мчась по окружной, берегом океана. Сворачивая к круглому, мелкому озерцу в зоне отдыха, обрамлённому целым лесом араукарий, – канделябры ветвей размечали дорогу причудливой, узорчатой тенью. Круглые, побольше грейпфрута, шишки с треском лопались, и семенапиньос сыпались градом на стекловидный пластик
Слегка кренясь, электробус объехал погрузочную аппарель, прокатился по высокой дамбе и остановился у посадочного комплекса Орбитальной Башни.
Она уходила строго вверх туго натянутой нитью, исчезая в синеве неба. Башню океанцы построили назло Евроамерикам и Австралазиям – ТОЗО было отказано в развитии космических технологий, постройка корабля с фотонным приводом тут же вызвала бы суровые санкции. Даже ядерные ракеты находились под запретом. Океанцам было высочайше дозволено иметь лишь обычные челнокиионолёты.
Браун не стал связываться с супердержавами, он принял асимметричные меры – взялся за проект Space Elevator. [151]Для начала генрук перекупил у евразийцев два старых Спу. Одну из станций – «Центральную» – инженерыокеанцы оставили на геосинхронной орбите [152]и распустили с неё две нанонитки миллиметрового сечения – одну к поверхности Земли, а другую – в противоположную от планеты сторону. Первую из ниток закрепили в шахте на ИТО «Таити2», а на конец второй, оттянутой в космос центробежной силой, прицепили ещё одну свою покупку – Спу, переделанную в станцию «Конечная». Тут же с Земли на небо, карабкаясь по тонкой леске, прочной, как якорный канат, полезли киберстроители. Они и нарастили трос, крестообразный в сечении, по которому ныне носились вверх и вниз подъёмники, «Каргоклаймберы», тягавшие грузы и пассажиров на орбиту и обратно.
Полупустой электробус тут же заметили охранники из Океанской гвардии. Лощёный офицерик приблизился и повелительно окликнул Брауна:
– Эй!
Ответом ему был холодный взгляд:
– Да?
Офицерик сбился с шага. Вытянулся по стойке «смирно».
– Господин генеральный руководитель… – начал он, щёлкая каблуками и отдавая честь.
Сихали оборвал его.
– В секторе ЗЗэт, – сказал он, – стоит угнанный космоатмосферник. Спрячьте его от греха подальше. И поживее.
Офицер мигом отдал команду, и сержант забубнил в радиофон, передавая приказание по эстафете.
– Кто дежурный по Башне? – спросил Тимофей.
– Я! – снова вытянулся офицер. – Штабмайор Руднев!
– Готовьте «Клаймбер», штабмайор Руднев.
– Есть!
– И запомните: вы нас не видели.
– Так точно!
– Исполняйте.
Увидав ТугаринаЗмея во плоти, Руднев ещё раз козырнул, приветствуя командора ОГ, и помчался исполнять приказ. Штабмайор проявил чудеса оперативности – пяти минут не прошло, а фридомфайтеров уже провели в салон пустого «Клаймбера112».
Никаких обратных отсчётов, никаких предстартовых церемоний – подъёмник бесшумно тронулся и заскользил вверх, оседлав одно из рёбер Орбитальной Башни.
«Всё выше, и выше, и выше…» – назойливый рефрен звучал у Тимофея в ушах, забивая мысли.
Острова за овальными иллюминаторами ушли вниз, открывая океанский простор.
Теперь Великий, или Тихий, смотрелся как застывшие светлоголубые сборки, а облака казались плывущей по воде пеной. Прямо под «Клаймбером» зеленели маленькие островкиподковки, обведённые, как мелом, белёсым контуром прибоя. Бросался в глаза чёткий белый штрих – спутная струя какогонибудь щеголеватого лайнера, а может, трудягибалкера.
– Мы уже в космосе, – поинтересовался Белый, – или ещё не долетели?
– Можешь считать себя космонавтом, – проворчал Купри. – Четыреста километров – Гагарин ниже летал.
– Нормально! – довольно кивнул Шурик.
«Скоро уже…» – мелькнуло у Сихали. В девятистах километрах над Землёю на супертрос Орбитальной Башни нанизана была станция «Промежуточная». Там им сходить…
– Сихали, – напряжённым голосом проговорил Харин.
Браун обернулся к Змею, и тот показал рукою за иллюминатор. Там, на фоне голубой планеты, пролетали три угловатых силуэта – различались решётчатые рамы и кругляши сферобаллонов.
– Пустотные истребители, – пробормотал Купри.
Тимофей медленно встал и прошёл к аварийным боксам.
В нём росло тоскливое предчувствие беды. Подняв шторку бокса, он увидал пустотные скафандры, предусмотренные на случай разгерметизации «Клаймбера112». Протестировав спецкостюм, Браун разобрался, куда чего пихать.
– Чего ждём? – буркнул он. – Облачаемся побыстрому!
– Ты думаешь… – затянул Белый.
– Если я ошибусь, мы их стащим и посмеёмся. Если я прав…
Лазерные лучи в космосе не были видны, зато место попадания вспыхнуло ярко – нанотрос лопнул сотней метров выше подъёмника. Зловещим фиолетовым светом моргнула вспышка, и «Каргоклаймбер» сотрясся. Продолжая подъём, он слетел с перебитой оси Орбитальной Башни, как камень с пращи. Лопнувший нанотрос начал сворачиваться, напоминая шнек мясорубки, и подъёмник закрутило, как снаряд по нарезке.
– Превосходно!..
Сихали, уже наполовину влезшего в спецкостюм, сорвало с места и приложило спиною о переборку. Наступившая невесомость смягчила удар, но воздух из лёгких выбило.
– Быстро! – сипло каркнул Тимофей, ныряя в головой в шейный вырез и захлопывая шлем.
Илья, извиваясь гигантской гусеницей, натягивал на себя пустолазный скафандр, медленно вращаясь посреди салона. Купри с Белым помогали друг другу облачаться, удерживаясь за стойки, за кресла, за перекладины.
Сихали с замиранием сердца ожидал «контрольного выстрела», мгновенного жара, секундной боли и вечного небытия, а дождался лазерного залпа с «Промежуточной» – пустотники вспыхнули синим пламенем, распадаясь в космический мусор.
– Сволочи! – толкнулся в наушники голос Белого. – Так вам и надо!
– А толку? – проговорил Купри со злостью. – Мыто падаем! Ещё с часок покрутимся – и в осадок…
– Чего делать будем? – спросил Илья.
Браун не ответил. Он молчал и смотрел, как замедленно опадает нанотрос, изгибаясь под действием силы Кориолиса. На фоне голубой планеты он смотрелся тонкой волнистой линией, порванной нитью. Потом суперканат, это основание Орбитальной Башни, вошёл в плотные слои и засиял огненной спиралью, сгорая и распадаясь. «Был и нету…» – окатило Тимофея.