Ганфайтер. Дилогия
Шрифт:
– Чтото мне твоё лицо знакомо… – протянул Максим. – Гдето я тебя уже видел…
– Меня зовут Браун, – сказал Сихали и улыбнулся, – Тимофей Браун.
– Так ты…
– Генрук ТОЗО, – прогудел Илья с затаённой гордостью.
– «Интеры» похитили его жену, – внёс ясность Белый.
– И мою, – добавил Харин.
– Вон оно что… А звать как?
Браун понял вопрос, но сразу ответить на него не получалось – горло будто зажал кто.
– Наташа, – выдавил он.
– Мою тоже Наташкой зовут… – гулко вздохнул Гирин. – Так они где? Здесь, на орбите? Или на Луне?
– Здесь. Станция
Макс присвистнул.
– Так вы что, – стало доходить до него, – за ними, что ли?
– А ты бы не пошёл? – несколько агрессивно спросил Тимофей.
– Да куда б я делся… – хмыкнул Максим и протянул задумчиво: – «Сульдэ»… Мда… Это вам не баран начихал. Слушайте, а чего они так на вас взъелись?
– Белый, – попросил Сихали, – повествуй.
Тимофей прекрасно понимал, что секретность является первым и непременным условием выполнения их миссии, но как им действовать в космосе без космонавта? Даже Илья, водивший всё, что ездит, плавает и летает, пасовал перед космическими аппаратами. А Максим показался Тимофею человеком прямым и честным, которому можно доверять. Согласится помочь – хорошо, не согласится… Есть много способов заставить человека молчать.
– Да чего там повествовать, – неохотно проговорил Шурик. – «Интеры» напали, мы дали сдачи…
Он стал рассказывать и малопомалу увлёкся – руками пошёл размахивать, показывая, для наглядности, как оно было.
– Короче, угнали мы тот «Старфлеш», – довёл Белый свою повесть до конца, – и к Орбитальной Башне ломанулись. Ну и вот… Летим.
– Всё с вами ясно… – протянул Гирин. Помолчав пару минут, он сказал: – Станция «Сульдэ», в основном, «работает» по наземным целям. К ней надо подбираться как бы сверху, из космоса, из зоны станций. Две или три противометеоритные пушки на станции стоят, но всю сферу они не покрывают – есть дветри «мёртвые зоны», они конусами расходятся от «Сульдэ». Вот в нихто и надо входить.
– Как раз об этом я и думал, – кивнул Сихали, хотя никто не мог видеть его кивка.
– Засекут, – буркнул Купри.
– Правильно, – снова кивнул Тимофей, – значит, надо отвлечь гарнизон. Когда на тебя наезжает самосвал, будешь ты замечать велосипедиста?
– Ага… – первым догадался комиссар, отчего и повеселел.
– Чего – ага? – нетерпеливо спросил Белый.
– Генрук хочет направить на боевую станцию корабль побольше.
– Правда?! – спросил Шурик, переводя округлившиеся глаза на Сихали.
– Чистая, – подтвердил Тимофей. – Если «Сульдэ» будет грозить столкновение с планетолётом, то там все забегают, чтобы изменить орбиту и тем спастись. Тут мы, под шумок, подлетаем, и…
Браун не договорил, но и так всё было ясно. А Белый насупился – Рыжего вспомнил. Тот тоже постоянно не договаривал – начнёт об одном говорить, бросает, переходит к другой теме и её обрывает, хватаясь за третью…
– Интересно… – протянул Гирин. – Знаешь что, Тимофей… Ничего, что я на «ты»?
– Я, что ли, выкаю?
– Ага. Я вот о чём… Надо вам меня в заложники взять и принудить!
– К чему? – не уразумел Купри.
Гирин всем корпусом развернулся к фридомфайтерам.
– Моя «Бора», – сказал он просто, – очень большой корабль.
Только теперь Димдимыч понял, в чём суть, и расстроился,
«Бора8» относилась к многокорпусным кораблям и была внесена в регистр космофлота как суперконтейнероносец. [153]Представьте себе обычный планетолётпрямоточник, похожий на бокал для мартини, где ножка – толстая труба фотореактора, донышко – параболоид отражателя, а впереди раскрывается конус массзаборника. Теперь вденьте эту «мартинку» в три концентрических тороидальных яруса – большой, средний и малый – и увешайте их навесными цилиндрами корпусов, контейнероносных и танкерных. Представили? Вот такая конструкция и висела в черноте пространства прямо по курсу джакстера, висела и переливалась в лучах заходящего солнца, будто позолоченная.
– Красавец! – восхитился Белый.
– Красавица! – поправил его Гирин, гордясь.
Джакстер проплыл мимо отражателя, и его зеркальный двойник расплылся, обтекая чёрную дыру по центру, похожую на дуло. Когда корабль двигался, оттуда в фокус параболоида впрыскивались дозы дейтерийтритиевой смеси, начиналась сумасшедшая реакция, подобная длинной очереди термоядерных взрывов, и чудовищный поток жёсткого излучения бил в отражатель, как в парус.
Гирин мягко провёл космоскаф между параболоидом и малым ярусом, на который были навешаны два танкерных корпуса с желтоватыми натёками на круглых боках. Подрулив к ангару, он осторожно ввёл джакстер внутрь, и пластметалловые шторы тут же сошлись, отсекая холод космоса от тёплого мирка корабля. В вакуумотсеке все поснимали шлемы.
Макс Гирин оказался огромным светловолосым добрым молодцем, под стать Илюше Харину.
– Пошли, – сказал он, отодвигая люк, и зашагал по кольцевому коридору, клацая магнитными подковками. У Сихали так не получалось, его валило и шатало, как «ванькувстаньку».
– Ты тут один, что ли? – спросил он, переставляя ногу и судорожно ища, за что бы схватиться. Ближе всего качался Белый, в него Тимофей и вцепился.
– Один, – ответил Гирин. – Мы неделю как вернулись, припёрли груз эрбия с Япета. Команда на Землю подалась, а я тут – дома у меня тоже никого. Наташка на Большом Сырте сейчас, внука деду повезла.
– И сколько внуку? – улыбнулся Тимофей.
– Одиннадцатый пошёл! Слушай, я не понял… Ведь получается, что и на ТОЗО напали! Чего ты молчишь тогда? Поднимай народ!
– Рано, – затряс головой Сихали. – Сначала женщин выручим, потом уже политикой будем заниматься.
– Тоже верно.
Зайдя в рубку, Макс повключал обзорные экраны. Близился закат. Сумеречная серая полоса накатывалась на планету и густела; тени вытягивались в длину, становились бледноголубыми, сливались с потёмками. И наступила ночь.
– Начнём, пожалуй.
С этими словами Гирин возложил мощные длани на пульт и сделал несколько пассов, оживляя громадный корабль.
– …Повторяю! – рявкнуло по громкой связи. – Остановлены все полёты в зоне станций. Запрещены все финиши. Объявлена тревога на Спу. Продолжается коррекция орбиты станций «Промежуточная», «Центральная» и «Конечная»…
– Ну хоть эти целы, – вставил Браун.
– Теракт на Космическом Лифте расследуется Совбезом МККР…
– Расследуется! – фыркнул Белый негодующе.