Гарики из Иерусалима. Книга странствий

Губерман Игорь Миронович

* * *

Я бы многое стер в тех давнишних следах, только свежее чувство горчит; мне плевать на того, кто галдит о жидах, но загадочны те, кто молчит.

* * *

России вновь дают кредит, поскольку все течет, а кто немножко был убит — они уже не в счет.

* * *

Густы в России перемены, но чуда нет еще покуда; растут

у многих партий члены, а с головами очень худо.

* * *

В гиблой глине нас долго месили, загоняя в грунтовую твердь, мы — последние сваи России, пережившие верную смерть.

* * *

Русское грядущее прекрасно, путь России тяжек, но высок; мы в гавне варились не напрасно, жалко, что впитали этот сок.

Поскольку истина — в вине,

то часть ее уже во мне

Чтоб я не жил, сопя натужно, устроил Бог легко и чудно, что все ненужное мне трудно, а все, что трудно, мне не нужно.

* * *

Когда, пивные сдвинув кружки, мы славим жизни шевеление, то смотрят с ревностью подружки на наших лиц одушевление.

* * *

Дух России меня приголубил, дал огранку, фасон и чекан, там я первую рюмку пригубил, там она превратилась в стакан.

* * *

Совместное и в меру возлияние не только от любви не отвращает, но каждое любовное слияние весьма своей игрой обогащает.

* * *

Любви горенье нам дано и страсти жаркие причуды, чтобы холодное вино текло в нагретые сосуды.

* * *

Да, мне умерить пыл и прыть пора уже давно; я пить не брошу, но курить не брошу все равно.

* * *

Себя я пьянством не разрушу, ибо при знании предела напитки льются прямо в душу, оздоровляя этим тело.

* * *

Я понял, чем я жил все годы и почему не жил умней: я раб у собственной свободы и по-собачьи предан ей.

* * *

Дух мой растревожить невозможно денежным смутительным угаром, я интеллигентен безнадежно, я употребляюсь только даром.

* * *

Когда к тебе приходит некто, духовной жаждою томим, для утоленья интеллекта распей бутылку молча с ним.

* * *

Хотя

весь день легко и сухо веду воздержанные речи, внутри себя пустыню духа я орошаю каждый вечер.

* * *

Цветок и садовник в едином лице, я рюмке приветно киваю и, чтобы цветок не увял в подлеце, себя изнутри поливаю.

* * *

Поскольку склянка алкоголя — стекляшка вовсе не простая, то, как только она пустая, — в душе у нас покой и воля.

* * *

Оставив дикому трамваю охоту мчать, во тьме светясь, я лежа больше успеваю, чем успевал бы, суетясь.

* * *

Я сам растил себя во мне, давно поскольку знаю точно, что обретенное извне и ненадежно, и непрочно.

* * *

Чтоб жить разумно (то есть бледно) и максимально безопасно, рассудок борется победно со всем, что вредно и прекрасно.

* * *

Душевно я вполне еще здоров, и съесть меня тщеславию невмочь, я творческих десяток вечеров легко отдам за творческую ночь.

* * *

Да, выпив, я валяюсь на полу, да, выпив, я страшней садовых пугал; но врут, что я ласкал тебя в углу — по мне, так я ласкал бы лучше угол.

* * *

Во мне убого сведений меню, не знаю я ни фактов, ни событий, но я свое невежество ценю за радость неожиданных открытий.

* * *

Насмешлив я к вождям, старухам, пророчествам и чудесам, однако свято верю слухам, которые пустил я сам.

* * *

Я свои пути стелю полого, мне уютна лени колея: то, что невозможно, — дело Бога, что возможно — сделаю не я.

* * *

Когда выпили, нас никого не пугает судьбы злополучие, и плевать нам на все, до чего удается доплюнуть при случае.

* * *

В чужую личность мне не влезть, а мной не могут быть другие, и я таков, каков я есть, а те, кто лучше, — не такие.

* * *

Без жалости я трачу много дней, распутывая мысленную нить; я истину ловлю, чтобы над ней немедленно насмешку учинить.