Гарики из Иерусалима. Книга странствий

Губерман Игорь Миронович

* * *

Это грешно звучит и печально, но решил я давно для себя: лучше трахнуть кого-то случайно, чем не мочь это делать, любя.

* * *

За повадку не сдаваться и держать лицо при этом дамы любят покрываться королем, а не валетом.

* * *

Всякой тайной мистики помимо, мистика есть явная и зримая: женщина, которая любима, выглядит

стройней, чем нелюбимая.

* * *

Я красоту в житейской хляби ловлю глазами почитателя: беременность в хорошей бабе видна задолго до зачатия.

* * *

Белея лицом, как страница в надежде на краткую строчку, повсюду гуляет девица, готовясь на мать-одиночку.

* * *

Я так зубрил познания азы, что мог бы по стезе ума пойти, но зовы гормональной железы, спасибо, совлекли меня с пути.

* * *

А жалко, что незыблема граница, положенная силам и годам, я б мог еще помочь осуществиться мечте довольно многих юных дам.

* * *

Мы судим о деве снаружи — по стану, лицу и сноровке, но в самой из них неуклюжей не дремлет капкан мужеловки.

* * *

Да, в небесах заключается брак, там есть у многих таинственный враг.

* * *

Бог чувствует, наверно, боль и грусть, когда мы в суете настолько тонем, что женщину ласкаем наизусть, о чем-то размышляя постороннем.

* * *

Предчувствуя любовную удачу, я вновь былую пылкость источаю, но так ее теперь умело прячу, что сам уже почти не замечаю.

* * *

Весь век земного соучастия мы учим азбуку блудливости — от молодого любострастия до стариковской похотливости.

* * *

Все беды у меня лишь оттого, что встретить пофартило и любить мне женщин из гарема моего, который у меня был должен быть.

* * *

Подавленных желаний тонкий след рубцуется, но тлеет под золой, и женщина грустит на склоне лет о глупой непреклонности былой.

* * *

Мне кажется, былые потаскушки, знававшие катанье на гнедых, в года, когда они уже старушки, — с надменностью глядят на молодых.

* * *

Творца, живущего вдали, хотел бы я предупредить: мы столько дам недоебли, что

смерти стоит погодить.

* * *

Я в разных почвах семя сеял: духовной, плотской, днем и ночью, но, став по старости рассеян, я начал часто путать почву.

* * *

Я прежний сохранил в себе задор, хотя уже в нем нет былого смысла, поэтому я с некоторых пор подмигиваю девкам бескорыстно.

* * *

В любых спектаклях есть замена, суфлеры, легкость обсуждения; постель — единственная сцена, где нет к актеру снисхождения.

* * *

С годами стали круче лестницы и резко слепнет женский глаз: когда-то зоркие прелестницы теперь в упор не видят нас.

* * *

Любовь как ни гони и ни трави, в ней Божьему порядку соответствие, мы сами ведь — не больше, чем любви побочное случайное последствие.

* * *

А бывает, что в сумрак осенний в тучах луч означается хрупкий, и живительный ветер весенний задувает в сердца и под юбки.

* * *

Кто недавно из листьев капустных, тем любовь — это игры на воле, а для взрослых, от возраста грустных, их любовь неотрывна от боли.

* * *

А наша близость — только роздых на расходящихся путях, и будет завтра голый воздух в пустых сомкнувшихся горстях.

* * *

Что к живописи слеп, а к музыке я глух — уже невосполнимая утрата, зато я знаю несколько старух с отменными фигурами когда-то.

* * *

Логической мысли забавная нить столетия вьется повсюду: поскольку мужчина не может родить, то женщина моет посуду.

* * *

Зря вы мнетесь, девушки, грех меня беречь, есть еще у дедушки чем кого развлечь.

* * *

Зря жены квохчут оголтело, что мы у девок спим в истоме, у нас блаженствует лишь тело, а разум — думает о доме.

* * *

Отменной верности супруг, усердный брачных уз невольник такой семейный чертит круг, что бабе снится треугольник.

* * *

В людской кипящей тесноте не страшен путь земной, весьма рискуют только те, кто плохо спит с женой.