Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова)
Шрифт:
— Что-то случилось? Вид у вас совершенно… о, ради всего святого!
Она уставилась на доску объявлений в гостиной, где висел большой свеженький плакат.
— Это уже переходит все границы, — мрачно заключила Гермиона, срывая объявление, которое Фред и Джордж прикрепили поверх уведомления о дате первого выходного в Хогсмеде, предстоящего им в октябре. — Рон, мы должны поговорить с ними.
Рон заметно обеспокоился:
— Зачем?
— Потому что мы префекты! — воскликнула Гермиона, когда они вылезли из прохода за портретом. — Нам положено такие вещи пресекать!
Рон промолчал. По его мрачному виду Гарри понял, что перспектива мешать Фреду и Джорджу заниматься любимым делом, ему отнюдь не улыбается.
— Ну, так что случилось, Гарри? — продолжила Гермиона, когда они стали спускаться по лестнице, вдоль которой висели портреты ведьм и волшебников прежних времен, занятых болтовней и не обращавших на них никакого внимания. — Похоже, ты на чтото страшно злишься.
— Шеймас считает, что насчет СамаЗнаешьКого Гарри все наврал, — коротко пояснил Рон, потому что Гарри промолчал.
Гермиона, вместо того чтобы возмутиться, как Гарри ожидал, только вздохнула и уныло добавила:
— Да, и Лаванда думает так же.
— Ты что, миленько обсудила с ней, правда ли я врун и самовлюбленный кретин? — возмутился Гарри.
— Нет, — хладнокровно возразила Гермиона. — Как ни странно, я сказала, чтобы она попридержала свой длинный грязный язык насчет тебя. Было бы лучше, Гарри, если бы ты перестал затыкать нам рот, потому что, может, ты и не заметил, но мы с Роном на твоей стороне.
Наступила пауза.
— Извини, — выдавил Гарри.
— Ничего страшного, — с чувством собственного достоинства ответила Гермиона, а затем покачала головой и добавила: — Разве вы не помните, что сказал Дамблдор на прощальном пиру в честь окончания учебного года?
Гарри с Роном недоуменно посмотрели на нее, и она пояснила:
— СамиЗнаетеОКом. Он сказал, что тот «одарен выдающейся способностью сеять вражду и разногласия. Противостоять этому мы сможем, лишь предъявив не менее крепкие узы дружбы и доверия…»
— Ты помнишь такие подробности? — с восхищением взглянул на нее Рон.
— Я внимательно слушаю, Рон, — поучительным тоном ответила Гермиона.
— Ну, я тоже, но я бы не смог слово в слово повторить…
— Дело в том, — с нажимом продолжила Гермиона, — что все происходит именно так, как говорил Дамблдор. СамиЗнаетеКто вернулся только два месяца назад, а мы уже начали ссориться даже друг с другом. И Шляпа о том же предупреждала: держитесь вместе, стремитесь к единству…
— А Гарри как раз вчера вечером по этому поводу удивлялся, — парировал Рон. — Если слушать
— Ладно, но, по-моему, очень жаль, что к единству между Домами мы и шага не делаем, — раздраженно заключила Гермиона.
Они дошли до мраморной лестницы. Через вестибюль проходила группа четверокурсников из Равенкло, при виде Гарри они сбились в кучку, точно боясь, как бы он не напал отставших.
— Да, мы всенепременно обязаны подружиться с такими вот людьми, — саркастически заметил Гарри.
Вслед за равенкловцами ребята направились в Главный зал и еще с порога инстинктивно взглянули на стол преподавателей. Профессор ГрабблиПланк болтала с профессором Синистрой, преподавателем Астрономии, а Хагрид попрежнему блистал своим отсутствием. Волшебный потолок над головами копировал Гаррино настроение: он был печально и пасмурно серым.
— Дамблдор и словом не обмолвился, как долго пробудет эта ГрабблиПланкиха, — буркнул Гарри, подходя к гриффиндорскому столу.
— А может быть… — глубокомысленно начала Гермиона.
— Что? — хором воскликнули Гарри с Роном.
— Ну… может быть, он не хотел привлекать внимание к отсутствию Хагрида?
— Что значит «не хотел привлекать внимание»? — насмешливо переспросил Рон. — Можно подумать, его отсутствие можно не заметить.
Но прежде чем Гермиона успела пояснить, к Гарри подошла высокая темнокожая девочка с длинными черными волосами, заплетенными в косички.
— Привет, Анжелина.
— Привет, — оживленно начала она. — Как прошло лето? — и, не дожидаясь ответа, добавила: — Слушай, меня назначили капитаном гриффиндорской квиддичной команды.
— Здорово, — улыбнулся ей Гарри; он сразу подумал, что предматчевые наставления Анжелины не будут такими многословными, как были при Оливере Вуде, но это только к лучшему.
— Да, в общем, Оливер ушел, и теперь нам нужен новый вратарь. Отборочная тренировка будет в пятницу, в пять вечера, и я бы хотела всю команду видеть, ладно? Заодно и посмотрим, как новичок с нами сыграется.
— Ладно, — кивнул Гарри.
Анжелина улыбнулась ему в ответ и ушла.
— Я и забыла, что Вуд уже закончил школу, — задумчиво сказала Гермиона, садясь рядом с Роном и беря тарелку с тостами. — Наверное, команде первое время придется несладко?
— Наверно, — Гарри сел напротив. — Он был хорошим вратарем.
— А все-таки свежая кровь не помешает, разве нет? — взглянул на него Рон.
Тут в верхние окна Зала, с хлопаньем и свистом, влетели сотни сов. Они то тут, то там заходили на посадку, неся своим хозяевам письма и посылки, и забрызгивали завтракающих капельками воды: очевидно на улице шел проливной дождь. Хедвига не появилась, но Гарри даже не удивился: единственным корреспондентом у него был Сириус, а едва ли за прошедшие сутки у Сириуса появятся какиенибудь новости. Гермионе пришлось срочно отставить в сторону свой апельсиновый сок, чтобы освободить место большой и мокрой совесипухе, которая принесла в клюве промокший «Ежедневный Пророк». Гермиона опустила в кожаный мешочек на ноге совы один кнют, и сова улетела.