Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП)

Роулинг Джоан Кэтлин

Тут «Феликс Фелицис» словно подпихнул Гарри в бок, и он заметил, что вино, принесенное Слизнортом, быстро убывает. До сих пор Гарри еще ни разу не удавалось применить заклинание Подзаправки, не произнеся его вслух, но сама мысль, что сегодня это у него не получится, была просто смехотворной. И точно - Гарри лишь ухмыльнулся, когда, незаметно для Слизнорта с Хагридом (которые теперь пересказывали друг другу байки о контрабанде драконьих яиц) наставив под столом волшебную палочку на пустеющие бутылки, увидел, что они

тут же начали пополняться вином.

Через час с небольшим Хагрид со Слизнортом затеяли произносить пышные тосты - за Хогвартс, за Дамблдора, за эльфийское вино и за…

–  За Гарри Поттера!
– взревел Хагрид и осушил едва ли не четырнадцатую по счету кружку, залив вином и бороду.

–  Правильно!
– воскликнул Слизнорт, у которого уже начинал заплетаться язык - За Парри Гроттера, Избранного Юношу, Который… короче, что-то в этом роде.
– И тоже осушил свою кружку.

Хагрид вновь прослезился и заставил Слизнорта принять от него целый единорожий хвост. Слизнорт, упрятав хвост в карман, воскликнул:

–  За дружбу! За щедрость! За волосы по десять галеонов штука!

А вскоре Хагрид со Слизнортом уже сидели бок о бок, обнявшись и распевая тягучую, грустную песню о кончине волшебника по имени Одо.

–  Эх-х-х, до чего ж оно хорошо - молодым помереть, - пробормотал вдруг Хагрид, припадая к столу. Глаза его немного косили. Слизнорт между тем продолжал выводить припев.
– И папа мой до срока, того… да и твои мама с папой, Гарри.

В уголках прищуренных глаз Хагрида снова накапливались крупные слезы, он вцепился в руку Гарри, потряс ее.

–  Самые что ни на есть лучшие молодые волшебник с волшебницей, каких я знал… ужасное дело… ужасное…

Слизнорт жалобно пел:

И Одо-героя домой отнесли, Туда, где резвился он в малые лета, С ним шляпа навыворот рядом лежит, И сломана палочка, грустно все это.

–  Ужасное, - проворчал Хагрид; его косматая голова опустилась на сложенные поверх стола руки, перекатилась на сторону, и Хагрид, мгновенно уснув, громко захрапел.

–  Виноват, - икнув, произнес Слизнорт.
– Ну не могу я мелодию выдержать, хоть ты меня режь.

–  Хагрид говорил не о вашем пении, - негромко сказал Гарри.
– Он говорил о смерти моих родителей.

–  О, - отозвался Слизнорт, одолевая потребность рыгнуть.
– О, да. Это и вправду было ужасно. Ужасно… ужасно…

Походило на то, что ему никак не удается найти хоть какие-то слова, и потому он снова пополнил кружки, свою и Гарри.

–  Вы, наверное, не помните этого, Гарри?
– неуклюже поинтересовался он.

–  Нет. Когда они погибли, мне был всего год, - ответил Гарри, глядя на пламя свечи, подрагивавшее от

тяжелого храпа Хагрида.
– Правда, с тех пор я немало об этом узнал. Папа умер первым. Вам это известно?

–  Мне нет, - глухо ответил Слизнорт.

–  Волан-де-Морт убил его, а потом переступил через труп, подступая к маме, - сказал Гарри.

Слизнорт задрожал всем телом, но оторвать полный ужаса взгляд от лица Гарри был не в силах.

–  Он велел маме убраться с дороги, - безжалостно продолжал Гарри.
– Он сам говорил мне, что ей не было нужды умирать. Ему нужен был только я. Она могла бы спастись, убежать.

–  О боже, - выдохнул Слизнорт.
– Так она могла… она не должна была… какой кошмар…

–  Да, кошмар, - произнес Гарри голосом, почти неотличимым от шепота.
– И все же мама не сдвинулась с места. Папа был мертв, но она не хотела, чтобы погиб и я. Она умоляла Волан-де-Морта, но тот лишь расхохотался…

–  Довольно!
– воскликнул вдруг Слизнорт, поднимая перед собой трясущуюся ладонь.
– Право же, дорогой мой мальчик, довольно. Я старый человек… я не хочу слышать… не хочу слышать…

–  Я и забыл, - солгал Гарри, которого вел за собой «Феликс Фелицис».
– Вы ведь любили ее, верно?

–  Любил?
– переспросил Слизнорт, и глаза его до краев наполнились слезами.
– Я и вообразить себе не могу человека, который знал бы ее и не любил. Такая храбрая, такая веселая… Ничего ужаснее…

–  И тем не менее сыну ее вы не помогли, - сказал Гарри.
– Она отдала мне свою жизнь, а вы не хотите отдать даже воспоминание.

Хижину наполнял раскатистый храп Хагрида. Гарри неотрывно смотрел в полные слез глаза Слизнорта. И казалось, что преподаватель зельеварения уже не способен был отвести взгляд в сторону.

–  Не говорите так, - прошептал он.
– Дело не в том… Если бы это вам помогло, то конечно же… Но ведь они никакой службы сослужить не могут.

–  Могут, - громко и отчетливо произнес Гарри.
– Дамблдору нужна информация. Мне нужна информация.

Он знал, что под его ногами твердая почва: «Феликс» сказал ему, что поутру Слизнорт ни единого слова из их разговора не вспомнит. Гарри чуть наклонился вперед, глядя Слизнорту прямо в глаза.

–  Я - Избранный. Я должен убить его. И мне нужна ваша память.

Слизнорт побледнел сильнее, покрытый потом лоб его блестел.

–  Вы - Избранный?

–  Разумеется, - спокойно ответил Гарри.

–  Но тогда, мой дорогой мальчик, вы просите очень о многом… Вы просите, по сути дела, чтобы я помог вам уничтожить…

–  Разве вы не хотите избавиться от волшебника, убившего Лили Эванс?

–  Гарри, Гарри, конечно, хочу, однако…

–  Вы боитесь, что он узнает о том, как вы мне помогли?

Слизнорт не ответил, он выглядел перепуганным до смерти.