Гайдзин

Клавелл Джеймс

Джейми виновато улыбнулся.

— Посмотрим.

— Кстати, на тот случай, если произойдет непредвиденное, — спокойно произнес Малкольм, глаза его смотрели ровно и без страха. — Если я буду ранен, но сохраню достаточно сил, чтобы добраться до корабля, именно это я и хотел бы сделать. Если рана окажется по-настоящему серьезной, ну тогда просто приведи либо Бебкотта, либо Хоуга. Позаботься доставить Хоуга на клипер в любом случае, мы заберем его с собой в Гонконг.

— Я справился в их клинике в Канагаве, но там у них прием только в четверг, так что оба будут здесь.

— Ты обо всем подумал.

— Нет. Мне хотелось бы все учесть, и мне хотелось бы,

чтобы ты отменил дуэль.

— Ничего непредвиденного не произойдет.

— Я молю Бога, чтобы ты оказался прав. Но что бы ни случилось, мне лучше оставаться здесь, пока ты не вернешься или пока не пошлешь за мной.

— Но мать написала в письме, что...

— Знаю. Давай не будем кривить душой, тайпэн. Я ухожу, так или иначе. Лучше всего мне остаться здесь, чтобы прикрыть твою спину, будет Норберт жив или нет, и присмотреть за Горнтом. Извини, но я по-прежнему не доверяю этому парню. Моя работа здесь, а не в Гонконге. Весной я ухожу. Так будет лучше всего, и нам следует договориться об этом сейчас, но не раньше, чем тебе исполнится двадцать один.

Они посмотрели друг на друга, глаза в глаза. Оба резко обернулись, когда дрова с шумным вздохом осели и несколько угольков выкатились из камина. Угли померцали и тихо угасли, не причинив вреда.

— Ты замечательный друг, — тихо проговорил Малкольм. — Правда.

— Нет, я просто стараюсь сдержать свою клятву — тайпэну «Благородного Дома».

Андре и Филип Тайрер стояли, беседуя, перед британской миссией.

— Идея Малкольма насчет эмбарго, сколь она ни похвальна, стала бы катастрофой для всех торговых компаний Азии, — говорил Тайрер, — включая ваши, правда, вы все равно не последуете его примеру, как не последуют ему немцы, русские или янки. — Ветер трепал его длинные волосы, но он не чувствовал холода, разгоряченный разговорами и изрядным количеством выпитого. — Сэр Уильям сомневается, что губернатор Гонконга одобрит, смог одобрить какие бы то ни было распоряжения парламента на этот счет; он станет вилять и тянуть время, хотя, как вы понимаете, я не могу официально говорить ни за того, ни за другого. Парламенту закон не писан, — добавил он, зевнув. — Я окончательно вымотался, а вы?

— У меня свидание.

— Вот как! — Тайрер заметил сверкнувшее в глазах француза радостное нетерпение. — Счастливчик! Последнее время вы, несомненно, выглядите счастливее, просто гораздо счастливее. А то мы все уже начали не на шутку тревожиться.

Андре перешел на французский и понизил голос:

— Теперь у меня все прекрасно, так хорошо ещё никогда не было. Даже не могу высказать, насколько я счастлив. А эта девушка, о, она обращается со мной как с королем — лучше неё у меня никого не было. Все, с вольным гулянием покончено. Я купил её контракт.

— Замечательно.

— Послушайте, раз уж речь зашла об этом, как насчет Фудзико? Райко начинает нервничать, и девушка тоже. Я слышал, бедняжка совсем раздавлена горем, все время плачет.

— О? — Тайрер почувствовал острый укол в паху. — Значит, ваш совет был правильным, — сказал он, едва заметив, что ответил по-французски — большую часть вечера он беседовал с Сератаром, Сергеевым и другими министрами, постоянно переходя с одного языка на другой.

— Я бы сказал, что вы проявили достаточную твердость, и теперь довольно. Нет смысла заставлять страдать кого-то, они милые люди. Обе женщины сожалеют, что вызвали ваше раздражение.

Несколько ночей назад Райко перехватила его и опять спросила, готов ли он заплатить просроченные деньги. После того как он успокоил её

обещанием, что ожидает поступлений со дня на день — положившись на то, что Анжелика сумеет достать деньги, — Райко расспросила его о Тайрере.

— Что стало не так с этим человеком? Мы сослужили бы добрую службу ему, мне, Фудзико и вам, старый друг, исправив все, что нужно исправить. Его, очевидно, соблазнили шлюхи из гостиницы Лилии. В эти тяжелые времена нам бы весьма помогло, и вам тоже, если бы вы убедили его вернуться. Бедная девушка уже на грани самоубийства.

Он в это не поверил, но Райко с готовностью повернула в его ране нож по имени Хинодэ.

— Филип, вы сыграли свою роль безукоризненно, — сказал он. — Я договорюсь о встрече, и мы продолжим переговоры.

— Ну, Андре, я, право, не знаю, — ответил Тайрер. — Я... э-э... должен сознаться, что действительно попробовал другую девушку, один раз; гостиница, которую вы мне порекомендовали, совсем не плоха, и я тут подумал, что, возможно, иметь постоянную девушку — вовсе не такая уж хорошая мысль. Я хочу сказать, это большие расходы, а мне, ну, нужно приобрести лошадь для поло...

— В том, что ты имеешь свою собственную девушку, есть и положительные и отрицательные стороны, — заметил Андре, скрывая свой страх. — Возможно, лучше всего было бы положить переговоры о контракте на полку до «улучшения во взаимоотношениях».

— Вы хотите сказать, иметь свой кусок пирога и есть его?

— Почему бы нет? Эти девушки всегда там для нашего удовольствия, любая из них, хотя Фудзико и Райко очень особенные. —

Андре был убедителен, он хотел, чтобы Тайрер соскочил с крючка Фудзико, не больше, чем сам хотел оставаться на крючке у Райко. Быть с ней тайными партнерами — это одно. Быть целиком в её власти — совсем другое. Он договорится о свидании, остальное будет зависеть от них самих, сумеют ли они оживить в Тайрере былую страсть. — Предоставь их мне. Как насчет завтрашнего дня? Могу обещать, что примут вас с большим энтузиазмом.

— О, в самом деле? Ну что ж, хорошо.

— Филип... — Андре снова огляделся. — Анри более чем стремится поддержать сэра Уильяма во всем, что имеет целью самым суровым образом поставить на место этого дурака тайро Андзё — этот идиот зашел слишком далеко на этот раз. Не мог бы сэр Уильям обсудить все это наедине завтра? У Анри есть несколько соображений, которыми он хотел бы поделиться без посторонних ушей.

— Я уверен, что он согласится. — Тайрер сразу стал внимателен, забыв об усталости. Он был приятно удивлен: обычно Сератар сам запускал все французские инициативы, и англичане узнавали о них, только когда те уже шли полным ходом. Как, например, тайное приглашение посетить французский флагман, переданное князю Ёси, о котором они только что услышали из своих собственных источников — китайские слуги во французской миссии подслушали разговор Андре и Сератара, передали его содержание Номер Один Чену, который рассказал об этом Струану, а тот рассказал ему, а он — сэру Уильяму. — Военный совет? Они вдвоем?

— Я предлагаю вчетвером — им понадобятся помощники, чтобы запустить их замыслы в действие, однако чем меньше людей будут знать о них, тем лучше. Если потом они захотят ввести в курс дела адмирала и генерала — прекрасно. Но потом, а?

— «Сердечное согласие», Антанта? Я поговорю об этом со Стариком первым же делом завтра утром. Как насчет одиннадцати часов?

— А в десять не получится? У меня в полдень свидание, которое нельзя отменить.

Андре обсудил идею этой встречи с Сератаром сразу же, как только вернулся после разговора с Райко: