Гайдзин

Клавелл Джеймс

— Анри, это встреча может иметь большое значение, чем меньше о ней будут знать другие министры, тем лучше. В этот раз нам придется притвориться, что мы на сто процентов заодно с англичанами. У них есть боевые корабли, у нас нет. В этот раз мы должны склонить их начать войну.

— Почему?

— Я получаю информацию от Тайрера, который имеет её от своего ручного самурая Накамы — Анри, Тайрер поразительно хорошо говорит по-японски после того короткого времени, что он здесь. У него замечательные способности к языку, поэтому нам следует серьезно присматривать

за ним и располагать к себе. Тайрер выяснил, что существует сильная неприязнь между этим Андзё и Торанагой Ёси, который, подобно вам, является патрицием, в то время как Андзё больше плебей.

Его позабавило, как Сератар надулся от гордости, услышав эту лесть, — он был не большим патрицием, чем сам Андре.

— Мы будем тайно подбивать англичан на то, чтобы расправиться с этим Андзё, а сами в последний момент отстранимся от фактического столкновения и все это время будем привязывать к себе Ёси, сделав это нашей первостепенной тайной национальной политикой. Мы превратим его в союзника, мы должны это сделать, потом, действуя через него, мы спихнем британцев в их выгребную яму и станем контролировать здесь все иностранное присутствие.

— Как мы добьемся этого, Андре? Привяжем его к себе?

— Предоставьте это мне, — ответил он, снова положившись на то, что через Райко, предоставляя ей ценную информацию и деньги, он сможет установить нужные контакты и сблизиться с Ёси. — Он станет тем ключом, который отомкнет нам Японию. Нам придется вложить кое-какие деньги, немного. Но, положив их в нужный карман... — а кое-что перекочует и в мой, фыркнул он про себя, — я гарантирую успех. Он будет нашим Рыцарем в Сияющей Броне. Мы поможем ему стать сэром Галахадом, который погубит короля Артура Крошки Вилли.

Почему же нет? — снова повторил он про себя, стоя на променаде вместе с Тайрером, ещё одной ключевой фигурой на шахматной доске французского влияния в Азии. Филип будет...

Боже мой! — едва не вырвалось у него, когда в его голове мелькнула вдруг дикая мысль: если Струана убьют на дуэли и Анжелика станет дамой без масти, не сможет ли она стать Гвиневерой для этого джапо Ёси? Почему бы и нет? Ему, возможно, понравился бы этот экзотический кусочек. Через Райко, возможно, Анжелика могла бы... потому что источник её средств иссякнет с пугающей быстротой и она, следовательно, окажется уязвимой.

Он рассмеялся и отложил мысль об этом в сторону: она была слишком сумасшедшей, чтобы серьезно продумывать её сегодня ночью.

— Филип, — произнес он, желая, чтобы тот считал его своим лучшим другом. — Если мы сможем помочь нашим хозяевам найти верное решение и осуществить его... а?

— Это было бы чудесно, Андре!

— В один прекрасный день вы станете здесь послом. Тайрер рассмеялся.

— Не говорите глупостей.

— Это не глупости. — Несмотря на то что они всегда будут во враждующих лагерях и он должен сохранить возможность влиять на него, Тайрер ему искренне нравился. — Через год вы будете свободно говорить и писать по-японски, Крошка Вилли вам доверяет, у вас есть ваш козырь в колоде, Накама, который вам поможет.

Почему же нет?

— Почему же нет? — повторил Тайрер с улыбкой. — Пусть сегодняшний вечер закончится на этой приятной ноте. Счастливых снов, Андре.

В клубе всё ещё продолжался шумный, пьяный спор среди тех немногих торговцев, что ещё сидели у стойки. Несколько морских и армейских офицеров, Твит и остальные торговцы сидели за столиками, в беспорядке расставленными по залу, и опрокидывали «по последней».

За столиком у окна сидели граф Сергеев и недавно прибывший швейцарский министр Фриц Эрлихер. Русский спрятал в усы снисходительную усмешку, наклонившись над бокалами с портвейном.

— Они все дураки, герр Эрлихер, — произнес он, перекрывая гул.

— Вы полагаете, этот юный Струан говорил серьезно?

— Он говорил серьезно, но будет или нет принята эта политика, ещё вопрос. — Они говорили по-французски, и Сергеев объяснил собеседнику суть конфликта между матерью и сыном в компании Струанов. — Таковы последние слухи: она дергает за все веревочки, хотя титул вполне законно принадлежит ему.

— Если эту политику примут, мы от этого выиграем, и вы и я.

— А! У вас есть предложение?

— Скорее идея, граф Сергеев. — Эрлихер развязал галстук и вздохнул свободнее; воздух в клубе был спертым и пропитанным дымом, стоял тяжелый запах пива и мочи, опилки на полу давно пора было заменить. — Мы маленький независимый народ, природных богатств у нас немного, зато много храбрости и умелых мастеров. Британцы, любви к которым мы не испытываем, монополизирует большую часть изготовления и продажи оружия в Европе, хотя завод Круппа выглядит многообещающе. — Бородатый дородный швейцарец улыбнулся. — Мы слышали, матушка-Россия уже приобрела значительный пакет его акций.

— Вы меня поражаете. Эрлихер рассмеялся.

— Я иногда сам себя поражаю, герр граф. Но я хотел упомянуть, что у нас имеются начатки прекрасных литейных заводов для производства ружей и пушек, также по секрету могу вам сообщить, что мы ведем переговоры с Гатлингом о выпуске у нас его пулеметов по лицензии и способны без ограничений снабжать вас любым оружием, какое вам может понадобиться, на долгосрочной основе.

— Благодарю вас, мой дорогой сэр, но мы не имеем такой надобности. Царь Александр Второй является миролюбивым реформатором, в прошлом году он даровал свободу нашим крепостным, в этом году он реформирует армию, флот, бюрократию, судебную систему, образование — все.

Эрлихер ухмыльнулся.

— И попутно возглавляет самые обширные земельные завоевания в истории, покоряя больше народов, чем это удавалось кому-либо, за исключением Чингисхана и его монгольских орд. Чингисхан рвался на Запад, — улыбка растягивалась все шире и шире, — тогда как орды вашего царя двигаются на Восток. Через весь континент! Вы только вообразите себе! Через весь континент до самого моря, через Сибирь до Камчатского полуострова. И это не предел. Не так ли?

— А вы как думаете? — произнес граф с улыбкой.